Славянофильские идеи процветали и готовили почву для серьезного изучения народного искусства, что привело к появлению псевдорусского стиля и «ропетовщины».
Во второй половине XIX в. в русской архитектуре происходит отход от многочисленных приемов стилизаторских тенденций из европейских «исторических» стилей к идее собственной национальной архитектуры. Этому способствуют идеи славянофильства и дух романтизма, позволявшие свободно использовать мотивы древнерусской архитектуры. Стиль получил название «псевдорусского». Архитекторы стали увлеченно изучать памятники русской архитектуры ХУ-ХУН вв. и проводить параллели с запросами XIX в.
У стиля были свои яркие особенности — разнообъемность помещений, высокие, шатровые крыши, башенки, мелкие, но частые окошки, висячие гирьки, использование цветных изразцов, резьба по дереву и другие элементы древнерусского и народного творчества.
Позже, к концу XIX в., он плавно перешел в неорусский стиль, а от него к модерну.
Одним из первопроходцев «псевдорусского стиля» был A. М. Горностаев (1808-1862). Будучи профессором в Академии художеств и знатоком древнерусской архитектуры, он сумел привить любовь к народному творчеству будущим архитекторам, среди которых были И. П. Ропет, И. И. Горностаев, В. А. Гартман, И. С. Богомолов, Ф. С. Харламов.
Он много строил по заказу церкви в Санкт-Петербурге, в том числе и небольшую шатровую часовню в «русском стиле» Спаса Нерукотворного с двенадцатью закомарами (1860 г., постройка не сохранилась) и целый комплекс зданий на острове Валаам. Под влиянием течения славянофилов особое развитие получило национальноромантическое направление в архитектуре, которое пыталось возродить традиции древнерусской архитектуры ХУ-ХУН в. Отдавая дань своим интересам и взглядам, видный предприниматель и меценат
B. Кокорев заказал архитектору Николаю Никитину в 1856 г. построить избу в древнерусском стиле своему другу историку и публицисту М. Погодину. В результате напротив Новодевичьего монастыря появился высокий сруб со светелкой на втором этаже, украшенный деревянной резьбой с деталями деревянного зодчества XVI в. (ставни, «полотенца», «подзоры» и другие детали). В ней разместили «хранилище» древних реликвий, там часто собирались славянофилы, а также художники, писатели и поэты.
Псевдорусский стиль развивался в нескольких направлениях. Одно из них зародилось в 1870-х гг., его возглавили два архитектора — В. А. Гартман и И. П. Ропет.
Экзотическая фамилия архитектора — плод его творчества, анаграмма русской— Петров (псевдоним И. Н. Петрова, 1845-1908). Впоследствии этот стиль стали называть «ропетовщиной». Иван Ропет был учеником Алексея Горностаева и продолжил его традицию «русского стиля» в зодчестве. И. Ропет также изучал классическую и современную архитектуру европейских стран, что предопределило использование им в декоре различных иноземных мотивов, а также мавританских элементов, что делало декор «новорусских» теремов еще более прихотливыми и сказочными.
Начиная как декоратор, его яркий фольклорный стиль пришелся по вкусу заказчикам, что позволило И. Роберту приступить и к архитектурному творчеству. В 1877— 1878 гг. по предложению известного мецената и ценителя архитектуры Саввы Мамонтова он возводит баню-теремок в усадьбе Абрамцево, а также художественную студию для своего творчества. «Терем» Ивана Ропета в Абрамцеве стал одним из самых ярких построек этого направления и воспроизводит крестьянскую рубленую избу.
«Терем» Ивана Ропета в Абрамцеве
Утверждению нового стиля способствовало участие России во всемирных торгово-промышленных выставках, где павильоны разных стран оформлялись в национальном стиле. Представляя Россию на выставках в Париже, в Копенгагене и Чикаго, И. П. Ропету удалось воссоздать дух Древней Руси в деревянных узорчатых павильонах.
Пропагандой этого направления занимался историк и археолог И. Е. Забелин (1820-1908), который провел параллели «нового» русского национального стиля с историей и культурой Древней Руси, обозначив древние корни этого направления в творчестве народного зодчества. Его поддерживал известный художественный критик В. В. Стасов, который идеализировал самобытность народного зодчества, но использовал его черты только для внешней трактовки зданий.
Развитию этого направления способствовало появление журналов по архитектуре, самым известным их которых был журнал-увраж «Мотивы русской архитектуры», издававшийся с 1873 по 1880 г. В. А. Гартманом и др., в котором публиковались лучшие проекты и эскизы работ современных архитекторов в этом направлении: И. Ропета, М. Кузьмина, К. Лыгина и др. В журнале «Зодчий» за 1872 г. были опубликованы чертежи проекта дома Прохоровтцикова архитектора А. Л. Гуна (1841-1910). Д. В. Люшин, руководитель всеми работами по строительству и отделке дома, пишет с пожеланиями: «Чтобы дерево не служило исключительным материалом для постройки в русском стиле, но чтобы здания возводились из кирпича в более обширных рамках».
Кирпичный стиль
Постепенно черты древнерусского зодчества с декоративными элементами на фасадах стали проявляться и в монументальном каменном зодчестве. Это было обусловлено новым принципом рационализаторского подхода к архитектуре, о котором писал А. К. Красовский в книге «Гражданская архитектура»: «Архитектура должна иметь целью обнаружить внешними представлениями внутренний смысл, значение и цель здания».
В Петербурге и Москве начинают возводить крупные жилые и общественные здания в так называемом кирпичном стиле. Он быстро приобрел популярность в провинции как более долговечный материал, подходящий под особенности российского климата. Его стали применять для массового строительства производственных и складских сооружений, казарм, парковых павильонов.
Приобретает значение характер кирпичной кладки, которая делает фасад фактурным, иногда имитирует резьбу по дереву, применяют глазурованную керамическую плитку и природный камень. Прекрасным примером псевдорусского стиля в кирпичном «узорочье» стал доходный дом Басина на Театральной площади (ил. Островского) в Петербурге (1878-1879 гг.; арх. Н. П. Басин, 1876-1910-е гг.).
В кирпичном стиле архитекторы не боялись использовать новые мотивы, не имеющие прямых аналогов в истории архитектуры, возможно в преддверии новаторского стиля модерн. Например, в доме Игумнова на Большой Якиманке (1895) архитектора Николая Поздее- ва смешались русские и ренессансные мотивы — богато декорированная фигурная кладка и резьба по камню, висячие гирьки и художественная ковка.
Национальные черты в архитектуре ограничивались главным образом формальными приемами, мало соответствовавшими новым планировочным и конструктивным требованиям строительства. Увлекшись декоративными украшательствами, вставленными в узкие простенки между монотонными радами окон, фасады стали страдать перегруженностью декоративных элементов.
Явный перебор с дробностью пластики фасада привел к тенденции сокращения декора и отходу от симметричности в композиции фасада. Стали использовать разницу фактур в облицовке зданий, добавлять новые архитектурные элементы и формы. Переход к новой стилистике стал ощущаться уже в творчестве такого признанного мастера кирпичного стиля, как В. А. Шретер, по чьим проектам были построены многочисленные здания в этом стиле — доходные дома и особняки: В. Ф. Штрауса, А. О. Мейера, Г. Ф. Вучиховского, особняк Г. Гильзе фан дер Пальса и др.
Совместно с архитектором И. С. Китнером в 1873 г. был возведен единый комплекс зданий в этом стиле, который включил в себя доходный дом и фабрику шелковых изделий А. И. Ниссена на р. Фонтанке в Петербурге.
В 1891 г. архитектор строит свой двухэтажный особняк. В фасаде здания уже начинают прослеживаться черты модерна, в интересном силуэте кровли с остроконечным щипцом, в несимметричности расположения окон и их форме, в появившейся мансарде. В объемнопланировочном решении автор вписывает лестницу в выступающую часть здания, а также вводит эркер с заостренной башней.
