На рубеже 1960-1970-х гг. в архитектуре зарубежных стран произошел резкий скачок в появлении новых архитектурно-дизайнерских течений, и ко второй половине 1970-х гг. они оформились в яркие концепции, основанные на многослойности ценностей произведений архитектуры, переосмыслении роли архитектурной среды в жизни общества и подхода к архитектурному творчеству в целом.
Вначале 1970-х гг. в Японии появилась группа архитекторов, назвавших себя «метаболистами». К числу метаболистов можно отнести Кионори Кикутакэ (1928), Кишо Нориаки Курокава (1934— 2007), Масата Отака (1923), Арата Исодзаки (1931), Нобуру Кавадзое (1925), Кодзи Камня (1929) и др. Метаболисты отрицали принцип завершенности архитектурной формы в пользу ее взаимодействия и параллельного развития с контекстом городской среды. Это был новый вариант техницистской архитектуры, снабженной современными техническими атрибутами. Японцы, привыкшие к неразрывности архитектурных традиций, предложили алгоритм ее преобразования, главным образом в принципе построения конструктивной основы сооружений.
Продемонстрировать возможности работы с пространственными структурами и техническими устройствами удалось на выставке
ЭКСПО-70 в г. Осака, где был представлен проект башни архитектора К. Кикутакэ. На трех металлических стержнях-опорах с обнаженным конструктивным каркасом были подвешены пять шарообразных объемов, собранные из стержневых металлических структур со свободным внутренним пространством.
Тема башни как основообразующий коммуникационный элемент еще не раз будет использована в объемно-пространственных композициях зданий.
В проекте башни «Накагин» архитектора К. Курокава (1972) основой формообразования стала комбинаторика объемов или «ячеистость», «модульность» объемов. Основная идея здания — расположить квартиры-капсулы (размеры капсулы— 2,5х4><2,5 м) стандартного производства в двух железобетонных башнях, которые группируются вокруг металлического стержня здания, с заложенными в них коммуникациями: инженерным оборудованием, лестницами и лифтами. Крепление капсул позволяет их менять без ущерба для других капсул и дополнять новыми аналогичными элементами.
Общественное здание Мияконодзе
Тот же смысл древообразной структуры, где ствол — это коммуникационный остов (диаметром 7,7 м), от которого отходят блоки с помещениями, заложил Кензо Танге в проект здания газетной и радиовещательной компании (пресс-центра) «Сидзуока» (Шизуока Тау- ер) в Токио (1967).
В основу композиционного решения здания Центра информации в Кофу (1967) Танге заложил контраст между горизонтальным объемом призмы и вставленными в нее 16 бетонными башнями-шахтами с лифтами, лестницами и инженерным оборудованием. Основная же архитектурно-инженерная идея заложена в возможности развития этой структуры как во времени, так и в пространстве во всех направлениях путем постановки дополнительных ядер и наращивания новых этажей между ними.
Архитектор Кендзо Танге (1913-2005) переоценил опыт интернациональной архитектуры, соединив его с национальными традициями Японии и стал ярким представителем движения метаболистов, разработав основные положения архитектурной теории. В основу он положил идею развития архитектурного сооружения по аналогии с развитием живых организмов.
Он также работал над идеей развивающейся структуры в масштабе города. Кендзо Танге рассматривал концепцию развития города, сравнивая его с огромным живым организмом со своей костной и кровеносной системой, с живыми клетками, но, главное, способным развиваться как социокультурная система.
И именно под это социально-психологическое взросление он и старался подготовить архитектуру и структуру городской среды в комплексе. При этом метаболисты выделили недостающее звено между архитектурой и городской средой, назвав его промежуточным пространством или мезопространством. Танге писал: «Город подобен дереву в полном расцвете, со стволом, ветвями и листьями. Ствол — это инженерные коммуникации города, его основа — портовые сооружения, дороги и все элементы благоустройства.
Эти сооружения должны, как правило, строиться правительством и проектироваться с расчетом на длительный срок эксплуатации. Ветвям на дереве соответствует индивидуальная жилая застройка, которую можно рассматривать как основной структурный элемент. Жилые здания являются неотъемлемой частью материальной среды, но по сравнению с инженерными сооружениями города они изменяются количественно и качественно значительно быстрее.
Наконец, листьям на дереве сродни различные предметы постоянного обихода, которыми пользуются в течение некоторого времени, а затем бросают. Потребление таких предметов увеличивается из года в год и из месяца в месяц, что влечет за собой все ускоряющийся темп их замены — житейский метаболизм».
Танге выступал за развитие вертикальных коммуникаций в виде ядер-шахт, которые стали бы опорами для развития пространственной структуры города вверх, освобождая поверхность городской земли от лишних строений. Эти идеи и легли в основу урбанистического метаболизма. Помимо этого, Танге старался примерить человека с повсеместной урбанизацией и развитием технических возможностей: «Мы живем в маре, в котором соседствует абсолютно несовместимое: человеческий масштаб и масштаб сверхчеловеческий, стабильность и мобильность, постоянство и изменчивость, индивидуальность и обезличенность, ограниченность и универсальность.
Это результат разрыва между прогрессирующей в своем развитии техникой и человечеством как исторически сложившимся явлением. Это проблема борьбы техники против человека, и в нашу эпоху задача архитектора-градостроителя заключается в том, чтобы перекинуть между ними мост… » Существовали и другие проблемы, порожденные техническим прогрессом, например моральное старение сооружений, не успевающих за их техническим износом.
Все эти новые трудности привели метаболистов к мысли о системном подходе к архитектурной организации города. От функционалистского творческого метода был сделан шаг к структурному методу, основанному на логике коммуникационных и визуальных систем. Появились фантастические проекты, например футурологический «город-спираль» архитектора К. Курокава (1961), где он исследовал возможности трехмерного развития городских инфраструктур.
По проекту Танге «Токио-1960» была преобразована замкнутая система одного из крупнейших мегаполисов мира, из устремленной к внутреннему ядру- центру города ее переориентировали в линейную, свободно развивающуюся систему, перебросив направление общественной жизни из старого центра города через Токийский залив, открыв дальнейшие возможности развития города.
Его концепция метаболического мегаполиса в значительной мере была воплощена в жизнь, что помогло японской столице во многом решить транспортную проблему в городе. На чересчур урбанизированном острове-государстве выросли целые районы, спроектированные под его руководством.
Создав архитектурное бюро, в 1960-х гг. развернулось масштабное городское планирование (новый центр Скопье после землетрясения, столица Нигерии Абуджа, деловые кварталы Болоньи и Неаполя), что привело к первенству японской архитектурной школы в градостроительстве.
Геодезический купол Фуллера и его теория
Параллельно с метаболизмом продолжается поиск и освоение технической формы, эстетизация индустриальных объектов в рамках общего техницизма, с установкой на двойственность ценности произведений архитектуры. Своих приверженцев нашла теория «тотального дизайна» Р. Б. Фуллера, в которой он противопоставляет социальным и эстетическим теориям утопию технократического развития общества. Он отвергает все функции архитектуры, кроме утилитарной.
Одаренный конструктор Ричард Бакминстер Фуллер (18951983), который, однако, не получил законченного высшего образования, тем не менее смог применить закономерности, найденные в инженерном конструировании в архитектурных сооружениях. Он разрабатывал куполообразные геометрические системы, вантовые конструкции, своды-оболочки и «геодезические купола» — пространственные стальные сетчатые оболочки из прямых стержней, легкие и прочные, собранные из тетраэдров. Диаметр таких сооружений колебался от нескольких десятков до 150-200 м.
В 1959 г. его конструкция, названная «золотым куполом», стала лицом Американской национальной выставки в СССР, а в 1967 г. — его «полусфера» стала Павильоном США на Всемирной выставке в Монреале. Геодезический купол Фуллера (по-другому — Биосфера), представлял собой срезанную сферу диаметром 80 м с экспонатами на бетонной этажерке, уровни которой связывались эскалатором. Сферу насквозь пронизывала монорельсовая дорога, по которой проезжали поезда. Вот какое определение этому сооружению дал словарь «RandomHouse Webster’s Unabridged Dictionary», 2-е изд.: «легкая, куполообразная структура, разработанная Р. Бакминстером Фуллером, объединяющая свойства тетраэдра и сферы и состоящая из сетки элементов, лежащих сверху или параллельно большим окружностям, которые идут в трех направлениях в любой заданной области. Типичной формой является проекция двадцатигранника на сферу, треугольные поверхности которого заполнены симметричной треугольной, шестиугольной или четырехугольной сеткой».
Фуллер был сторонником сугубо утилитарной архитектуры, не признавая ее ценности как произведения искусства. Он исходит из аксиомы всесильной техники, ее первичности по отношению к социуму. Это было началом эры техницизма и хай-тека.
