В конце Римской империи и в самом начале средних веков духовная жизнь будущих Нидерландов определялась распространением христианства. Задолго до того, как усилиями миссионеров была достигнута христианизация Северной Европы, вокруг Маастрихта ее проводил Сервасий, по происхождению армянин, ставший первым местным епископом (скончался в Маастрихте в 384 г.). Благодаря Сервасию и другим подвижникам в Нидерландах, как утверждает А. Пиренн (правда, наверное, со свойственным ему преувеличением) «религиозное чувство было… по-видимому, более развито, чем во всех других европейских странах. Оно настолько завладело людьми, что на протяжении всего средневековья население бассейнов Шельды и Мааса неизменно выделялось своей пламенной религиозностью и искренним благочестием».
При Карле Великом Нидерланды «оказались теперь в самом центре средневековой культуры». Более того, по мнению того же Пиренна, «каролингская культура в ее разнообразнейших проявлениях именно в Нидерландах нашла свое, пожалуй, самое полное и. наиболее классическое выражение». Ближайший соратник Карла Эйнгард курировал аббатства Гента, где, как и в других обителях страны, жили ученые ирландские монахи, обучавшие классической латыни, стихосложению и искусству письма. Там же составлялись хроники, жития
С этим связано возникновение с ХI в. специфически нидерландской формы женских общин — бегинок, первоначально вдов крестоносцев или тех, кто остались ввиду убыли мужчин незамужними. Бегинки не являются в полном смысле монахинями: они могут вернуться в свет и вступать в брак. Для них издревле характерны трудолюбие и благотворительная деятельность, в частности, обучение детей.
Конечно, верхушка феодальной знати предавалась охоте и прочим развлечениям, устраивала турниры, но основной части дворянства в Нидерландах приходилось «довольствоваться очень скромным существованием, весьма походившим на образ жизни крестьян» святых, украшались миниатюрами рукописи. Слава поэта, историка и музыканта Гукбальда распространилась по всему Западу. К сожалению, почти все тогда созданное оказалось уничтоженным норманнами. От каролингских дворцов и храмов Нидерландов уцелели лишь отдельные фрагменты (Неймеген).
В наступившую затем романскую эпоху брабантский рыцарь Готфрид Бульонский выступил предводителем первого крестового похода. «На протяжении более чем ста лет Бельгия оставалась рассадником крестоносцев». Рвение было таково, что в очередной поход из некоторых местностей уходила большая часть мужского на- селения13. Тот же всеобщий религиозный энтузиазм проявлялся в учрежденном в конце XI в. крестном ходе в Турне, привлекавшем тысячи паломников. Интенсивно велось сооружение храмов, причем бывало, что народ добровольно тащил для них каменные глыбы и колонны из Кельна.
Неудивительно потому процветание игравшего главенствующую роль в церковном управлении страны епископского двора Льежа. Ему, привыкшему к городской и оседлой жизни, «образ жизни светских князей того времени казался тяжелым и грубым». Льежскими епископами, вероятно, Нотгером, привлекавшим для росписей храмов художников из Италии, была основана школа. Уже при нем она стала «самым оживленным центром научной и литературной жизни во всей Империи». Сюда съезжались студенты не только со всех концов Германии, но и французские, английские, славянские. Их, кроме теологии, обучали риторике и поэзии, математике и музыке. Тем самым задолго до открытия в Нидерландах первого университета (Лувен, 1426) в Льеже образовался своеобразный интернациональный университет. Другими рассадниками тогдашнего образования, хотя более скромными, являлись Камбре, Турне и Утрехт.
Сравнительно редкие для Бельгии и особенно Голландии архитектурные памятники этого же времени, например, два крупных храма Маастрихта, представляют собой своеобразный сплав каролингской традиции и приемов романики. Затем из Франции приходит готика, образчиком ранней стадии которой можно назвать Камбре, а зрелой — брюссельский собор или церковь Саблон в том же Брюсселе. Скульптура романского стиля сосредоточена на храмах (резные капители Гауды, Маастрихта, рельефы на купели в церкви Сен Бартельми в Льеже, мастер Ренье де Юи). Готические ратуши Фландрии и Брабанта демонстрируют множество выразительных статуй святых (архангел Михаил и Георгий на брюссельской ратуше) и портретов местной знати (там же, и на других ратушах, в частности, Кортрейка). Из скульптурного убранства храмов выделяются женские и юношеские фигуры с фасадов брюссельской церкви Саблон, отмеченные той же миловидностью и грацией, что на Реймском и других знаменитых соборах Франции. Это относится и к Деве Мудрой, ангелам и даже животным собора в Хертогенбосхе. Однако здесь же царю Давиду и пророкам присуща суровая одухотворенность.
Вообще в нидерландской культурной жизни XII- XIII вв. преобладало французское влияние. Французский язык был распространен и в дворянско-рыцарском кругу, и в монастырях. литературным языком тоже являлся преимущественно французский. Им владел и тот, кого называют «отцом всех фламандских поэтов», — Генрих фон Фельдеке. Рыцарь, подвизаясь при различных немецких дворах, сохранявший, тем не менее, связи с родной долиной Мааса и Маастрихтом, он поэтически оформил житие Св. Сервасия. Ему принадлежит куртуазный роман «Эней». Стихотворения Фельдеке чаще любовного характера и относятся к жанру миннезанга. Им свойственны светлые, радостные чувства, иногда — иронический оттенок.
Позднее, в конце XIV — начале XV вв., на той же феодально-куртуазной почве развивалось искусство бургундского двора, который обслуживали художники, преимущественно из Нидерландов. Искусствоведы называют их представителями франко-фламандской школы. Это известный скульптор Клаус Слютер, уроженец харлема, до приглашения в Дижон трудившийся в Брюсселе, братья Лимбург, создатели прочно вошедшего в историю искусств Часослова герцога Беррийского, Мельхиор Бру- дерлам из Ипра, кто в отличие от тех работал главным образом на родине.
Фасады и интерьеры старонидерландских храмов, помимо общераспространенного в готике, обладают многими оригинальными деталями. Так, внутри некоторых храмов Турне капители — подобие нераскрывшихся «бутонов». Местным изобретением может считаться и целый ряд фрагментов внешнего убранства собора в Хертогенбосхе. Это хотя бы вписанные в обычные вимперги трапециевидные тимпаны с парами диагонально расположенных фигур, не то парящих, не то лежащих, но закрепленных ногами на консолях. Любопытны и ложные окна с розами в углах обрамлений, и покрытые ромбическими углублениями, перехваченные посередине стволы колонн. Не меньшее внимание привлекают угловые колонны льежской Сант Мартен Керк с их треугольниками и «зигзагами».
Культовая архитектура Старых Нидерландов достаточно многолика. Имеются памятники, перегруженные украшениями, как тот же собор Хертогенбосха. Но характернее, особенно в Голландии, простота оформления, не только боковые, но и передние фасады с почти пустыми каменными или кирпичными щипцами (храмы Амстердама, Гааги, Мидделбурга). Во Фландрии такой же аскетичностью отмечены монастыри бегинок. Так, в Брюгге находящийся в весьма поэтическом месте, обращенный входом на канал бегинаж образует внутри обширный озелененный двор с белыми строениями, лишенными всякого декора. Более чем скромны внешность и интерьер храма. Подобным образом выглядят эти монастыри в Кортрейке и Лувене.
Как известно, формы Возрождения фактически не коснулись в Нидерландах церковных зданий. Исключение, чуть ли не единственное — пристройка с севера к храму СенЖакв Льеже, сделанная в 1558 г. Л. Ломбардом. Заключающая в себе вход, она решена как трехъярусный портал, наделенный сходством также с триумфальной аркой. По бокам — пары колонн классического коринфского ордера, полного, на постаментах. Между колонн — арочные ниши с раковинами в конхах. Композиционным центром служит помещенный во втором ярусе медальон с изображением Вознесения. Он вставлен в «раму» из квадратных и прямоугольных филенок. Третий ярус трактован как аттик, повышенная средняя часть которого снова оформлена парой колонн и, как и боковые, завершается дугообразным разорванным фронтоном.
Вся эта композиция совершенно механически наложена на старый готический облик здания и, естественно, выглядит здесь чужеродной. Однако пройдет 50-60 лет, и она, вместе со схемой «типа Джезу», ляжет в основу храмовых фасадов фламандского барокко. Точно так же, как предпринятая еще в начале XVI в. попытка переделки Аудекерк в Делфте в крестообразную предвосхищала основное объемно-планировочное построение протестантских церквей Голландии следующего столетия.
