История росписи для Рокфеллеровского центра — это история двух бригад, начавших копать туннель с разных концов и договорившихся сойтись посередине только для того, чтобы, добравшись до намеченного места смычки, обнаружить, что с другой стороны никого нет.
Для Риверы девственно чистая стена в манхэттенском вестибюле стала перемещенной «русской стеной», на которую он наконец может спроецировать роспись из клуба Красной армии. Служа Рокфеллерам, он собирается увековечить коммунистическую фата-моргану на Манхэттене — если не «Кремль на берегах Гудзона», то хотя бы Красная площадь на Пятой авеню.
Нежданная встреча слоя коммунистической живописи и стены манхэттенского лифтового холла — это политизированная версия стратегии «Римских садов Мюррея»: захват отдельными личностями или целыми группами пока еще свободных от какой-либо идеологии внутренних пространств манхэттенской архитектуры через определенные формы интерьер- ного дизайна.
Если раньше такая стратегия позволяла цитировать никогда не существовавшее прошлое, теперь она помогает заняться политическим предвидением и тем самым зафиксировать вожделенное будущее: Рокфеллеровский центр как штаб-квартира Союза Советских Социалистических штатов Америки.
Осознанно или нет, но Ривера действует абсолютно в рамках концепции «Новых рубежей» Нельсона Рокфеллера: «цивилизация перестала развиваться в одной плоскости: развитие идет вглубь и ввысь». Для идеологического первопроходца Риверы вестибюль Рокфеллеровского центра становится своего рода внутренним Диким Западом метрополиса; в лучших традициях освоения новых земель он заявляет о своих правах на участок.