Альберти старается совлечь с базилики ее «акциденции», добраться до ее ядра, до первичной сущности. Далее, разбивая начатый ход мысли, Альберти сопоставляет базилику с храмом, а вслед за тем опять возвращается к ее определению. «Мы определяем базилику так, что она есть некое очень обширное и просторное помещение, окруженное под крышей внутренними портиками». Упомянув об отличии базилики от зданий курии и сената, Альберти переходит к указанию ее пропорций. И здесь именно обнаруживается, что логическое определение базилики, до которого Альберти добрался в результате анализа гипотетической истории ее возникновения, совлекая все «исторические» напластования, не было «определением ради определения», схоластическим определением через genus proximum и differentiam specif icam: из него вырастала вся архитектурная форма во всей сложности ее частей. Генетическая точка зрения была вместе с тем основой творческого метода архитектора.
Основное требование, с которого начинает Альберти: «Участок для базилик должен быть такой, чтобы их длина была вдвое больше ширины». После всего сказанного естественного ждать, что архитектурное построение должно начинаться с логического и генетического «ядра» базилики, ее среднего нефа, ambulatio. Действительно, в том, как Альберти формулирует свое требование о ширине и длине участка, тонко, в виде намека, отражена эта мысль: Basilicas aream habere oportet ita comporatam, ut sit earum longitudo ad latitudinem dupla. По-русски это можно было бы передать точнее так: «Для базилик участок нужно выбирать таким образом, чтобы длина базилика получалась вдвое больше ширины». В этой формулировке есть оттенок, указывающий, что соотношение сторон участка подчиняется закону пропорций базилик, а не наоборот. И действительно, в первом своем примере Альберти, очевидно, мыслил именно так. Он начинал с «ядра», со среднего нефа, чтобы затем, идя от всей ширины к длине, построить весь участок с отношением сторон 2:1.
Как всегда, Альберти указывает цифры и не указывает принципов построения. Текст гласит: «Ширина участка делится на 9 частей, из них 5 предоставляют среднему нефу, а каждому портику — по две. Затем и длина также делится на 9 частей. Из них одну дают углублению трибунала, а ширине у входа дают две». Каким образом Альберти пришел к первому отношению 5:1? Вполне возможно, что он, исходя из ширины главного нефа, определял ширину участка, а из этой ширины длину путем следующего построения, поверяемого, как и всякое построение, по его соответственному указанию, числом.
Диагональ квадрата, построенного на ширине среднего нефа, откладывается на продолжении этой ширины. Взяв приближенное значение , равное Уь, имеем для диагонали 7Л, для 2 разности диагонали и стороны 2Л, а для всей ширины то есть отношение стороны квадрата ко всей ширине равно 5/э, а на долю портиков остается Уо. Иными словами, получаем отношение, указываемое Альберти, 5:2:2.
Дальнейшее построение ведется так. По условию длина участка вдвое больше ширины. Но показательно, что Альберти, говоря о длине, переходит на новые единицы измерения. Если ширина состоит из 9 частей, то длина не указывается в 18 частей. Альберти говорит: «Затем и длина также делится на 9 частей», то есть на 9 частей, 2 вдвое больше первоначальных. Весьма правдоподобно, что Альберти определял длину, 9 раз откладывая полученную им ширину портика. Наконец, радиус абсиды принимался равным одной из больших частей, а ширина абсиды соответственно двум. Нетрудно видеть, что при таком построении вводятся иррациональные отношения и указываемые Альберти цифры являются лишь модульным округлением их. Если средний неф был в глазах Альберти ядром, а портик и трибунал — «акциденциями», то этот момент надлежит отразить в построении. И в самом деле, и тот и другой вид «акциденций» стоят в определенном отношении к «ядру»: радиус трибунала равен ширине портика, а эта последняя в свою очередь выводится из ширины среднего нефа. Все они одинаково составляют % среднего нефа, то есть «ядра».
Особенно разительно эта идея проступает во втором случае — в трехнефной базилике с каузидикой. Приведу текст, так как в русском печатном издании выпало несколько строк. «Ширина участка делится на четыре части: две дают среднему нефу, а по одной — каждому портику. В свою очередь, длина делится так: углубление трибунала займет своим закруглением У12 часть длины участка. Ширина же трибунала займет У12 дважды и, кроме того, еще ее половину. Ширина каузидики заберет на свою долю Ув длины участка». Ход изложения и здесь не отражает хода мыслей. Попробуем сначала высчитать, какую часть целого занимают «акциденции». Каждый из портиков занимает 1А всей ширины участка. Точно также 1А длины занимают вместе трибунал и каузидика : У12 -I- Ув = 1А. Соотношение же между трибуналом и каузидикой повторяет основное октавное отношение длины и ширины участка: У12 : Ув = 1 : 2. Точно то же октавное отношение соблюдено между каждым из портиков и средним нефом 2 : 4 = 1 : 2. Таким образом, Альберти осуществляет на деле собственное требование, которое приведено было выше и которое гласит, что в каждом произведении следует сохранять верность основному пропорциональному «строю». Если кто хочет возвести стену на участке, длина которого вдвое больше ширины, он должен пользоваться не теми соотношениями, из которых слагается дуодецима, а только теми, из которых слагается октава. То же будет и с участком, у которого соотношение сторон три к одному, ибо здесь следует также пользоваться своими особыми соответствиями, пользоваться, повторяю, только своими соответствиями. Опять «акциденции» стоят в одном и том же пропорциональном отношении к «ядру».
Переходим к третьему случаю — пятинефная базилика с «каузидикой». Альберти говорит о ней так: «Ширину делят на 10 частей, и из них ты даешь среднему нефу 4 части, а 3 справа и другие 3 слева займут портик, поделив между собой расстояние поровну. А длина делится на 20 частей; из них закруглению трибунала дадут 1Уг части, отверстию этого трибунала следует 3 Уз, а всей судоговорильне дадут не более трех частей». Принцип соотношения между средним нефом и «акциденциями» сохраняется тот же: и портики и судого- ворильня составляют определенную его часть. Разница та, что в предыдущем случае каузидика вместе с абсидой составляли такую константную часть среднего нефа, а в настоящем случае к «каузидике» прибавляется трибунал. Однако как там, так и здесь соблюдается одно и то же октавное отношение между каузидикой и трибуналом: в первом случае У12: Ув длины, в нашем случае 1Уг: 3 = 1: 2. Ширина портиков, видимо, получается, как показано на чертеже: при одном портике ширина его равнялась разности между диагональю и стороной квадрата, построенного на ширине среднего нефа, при двух портиках для второго вновь добавляемого портика строится новая диагональ прямоугольника 1 : V2, равная v3. Это соответствует «историческому» возникновению базилики: второй портик добавляется к ранее существовавшему первому. Дальнейшее ясно из чертежа. Разность v3 и ^2 делится согласно указанию Альберти поровну между обоими портиками. Значение >/з принято равным 7А. Тогда отношение ширины обоих портиков к ширине среднего нефа в точности совпадает с указаниями Альберти :
: 1 = : 1 = % : 1 = 3 : 4.
Остается необъясненной ширина абсиды. В обоих последних случаях Альберти мыслит абсиду в плане не как полуокружнось. Втрехнефной базилике с «каузидикой» глубина абсиды равна Vi2 всей длины, а ширина — У12, «взятой дважды и кроме того еще ее половине», то есть У24 длины. Полагая в длине базилики 8 частей, имеет для отношения глубины абсиды к ее ширине 2/з: Уз. Для пятинефной базилики с «каузидикой» Альберти указывает соответствующее отношение % : 10/з. В обоих случаях ширина абсиды стоит в постоянном отношении к ширине «ядра», или среднего нефа, а именно 5:6. Этим как бы замыкается круг пропорционирования и последнее звено приводится в согласие с исходным. При построении абсиды в виде полуокружности ее ширина была бы равна 2/з и 3Л среднего нефа. Наращивая в первом случае Уз, а во втором — Уз радиуса, Альберти, следует полагать, стремился приблизить ширину абсиды к ширине среднего нефа. В результате отношение в обоих случаях выражается сравнительно простыми числами, следующими по порядку за 2, 3 и 4, то есть 5 и 6. Сделать ширины равными Альберти не хотел, считаясь с наличием колонн и пилястров и возможностью лучше видеть всю абсиду целиком из среднего нефа базилики.
Если резюмировать без числовых выкладок существо приведенных рассуждений, то оно сведется к следующему. Гипотетическая реконструкция исторического возникновения базилики приводит Альберти к «ядру»: к среднему нефу. Этот неф, по воззрениям Альберти, постепенно обрастал «акциденциями», каковыми являются: абсида, боковые нефы, кузидика и, наконец, — наружные портики. Описанный исторический генезис базилики, по существу, есть не что иное, как отражение творческого пути архитектора, точно так же идущего от «ядра» к «акциденциям». Тот факт, что Альберти не ограничивается одним каноническим образцом, а дает варианты решений, свидетельствует о свободе творческого процесса. Во всех случаях «акциденции» стоят в определенном отношении к «ядру» и закономерно из него выводятся; вместе с тем отношение между сами «акциденциями» выдержано в основном «строе» произведения и равно основному отношению «октавы», то есть 1: 2. В конце пропорционирования приходится подчас дополнительно координировать последнее звено с исходным, не нарушая основного требования: постоянства соотношений между «акциденциями» и «ядром».
Итак, своими генетическими схемами и анализами Альберти зовет не назад, к голому «ядру», к первобытной поре, когда господствовала, по его представлениям одна лишь «необходимость», к одной лишь конструкции или «прочности», а вперед. Его генетические объяснения можно было бы уподобить прорастанию зерна, раскрытию цветка, цветению, при котором акциденции и «украшения», вырастая на основе целого, становятся неотъемлемыми частями художественного организма.
Именно это прекрасно выразил сам Альберти в начале книги VI, переходя от вопросов «необходимости» и «пользы» к вопросам «красоты» и «украшения» : «Из трех частей, относящихся к зодчеству вообще, а именно о том, что сооружаемое нами должно быть пригодно для пользования, во веки прочно и во всех отношениях причастно прелести и приятности, закончены первые две части: остается третья, самая достойная из всех и совершенно необходимая». Круг замкнулся. Красота стала необходимостью.
