Посменное расписание дает каждому спасателю/архитектору возможность управлять «кораблем» по очереди (возможность, от которой отказываются некоторые радикально настроенные анархисты, предпочитающие анонимную коллективность бесконечного заплыва).
После сорокалетнего путешествия через Атлантику их купальные костюмы (перед и спина абсолютно одинаковые — это результат стандартизации по декрету 1922 года, который предписывал упростить и ускорить производство) практически развалились. За прошедшие годы части коридоров/раздевалок были превращены в «комнаты» с импровизированными гамаками и прочим. Удивительно, что за 40 лет, проведенных в море, отношения между людьми не стали более спокойными, но сохранили изменчивость и непостоянство, известные по русской классике; прямо перед прибытием в Новый Свет происходит вспышка истерии, которую архитекторы/пловцы не могут объяснить ничем, кроме как запоздалой реакцией на их коллективный кризис среднего возраста. Готовят они на примитивной плитке, выживая на запасах соленой капусты и помидоров, а также благодаря рыбе, которую каждый день на рассвете находят в бассейне, — ее выбрасывают сюда волны Атлантики (даже уже попавшуюся в ловушку рыбу трудно поймать из-за огромных размеров бассейна).
Они едва замечают собственное прибытие — ведь им приходится плыть в направлении от того места, куда они хотят попасть, в сторону того места, из которого они пытаются спастись. Поразительно знакомым кажется им Манхэттен. Всю жизнь они грезили о зданиях «Крайслера» из нержавеющей стали и летающих Эмпайр-стейт-билдингах. Во время учебы их посещали и куда более смелые видения, доказательством чего, по иронии судьбы, является их бассейн, теперь почти невидимый — практически полностью погрузившийся в грязные воды Ист-Ривер. Из-за облаков, что отражаются в его водной глади, он оказывается больше чем небоскребом — лоскутом неба тут, на земле.
Не хватает только дирижаблей — сорок лет назад они видели, как те пересекали Атлантику со скоростью, приводившей их в ярость. Они ожидают увидеть над метрополисом множество дирижаблей, подобных огромной стае воздушных китов. Когда бассейн причаливает рядом с Уолл-стрит, архитекторы/пловцы/спасатели шокированы внешним единообразием (одежда, поведение) посетителей, которые заполоняют все судно и с грубой поспешностью проносятся через раздевалки и душевые, не обращая никакого внимания на распоряжения дежурных.
«Может быть} коммунизм победил в Америке, пока мы пересекали Атлантику?» — в ужасе вопрошают они. Ведь они так долго плыли, спасаясь именно от этого — грубости и недостатка индивидуальности, который не исчезает даже тогда, когда бизнесмены сбрасывают свои костюмы Brooks Brothers. (Неожиданное зрелище их одинаково обрезанной крайней плоти только укрепляет провинциальных русских в этом впечатлении.)
Потрясенные, они снова отчаливают от берега, направляя бассейн вверх по течению: проржавевший лосось, наконец- то готовый к нересту?