Методические принципы современных предварительных курсов архитектурного проектирования начали интенсивно разрабатываться в двадцатых годах нашего столетия, когда была поставлена задача научиться понимать и создавать правдивые архитектурно-пространственные формы, «заново суметь самим ощутить в собственные произведениях тот архитектонический дух, который был утерян в салонном искусстве».
Одними из первых архитектурных школ, выдвинувших широкие программы воспитания современного архитектора, были немецкая школа Баухауз (1919—1933 гг.) и советская школа Вхутемас (1920—1933 гг.). Особое место в программах обучения отводилось предварительному курсу проектирования.
(Методика предварительного курса Баухауза была разработана основателем этой школы известным архитектором и педагогом В. Гропиусом, положившим в основу курса результаты целого ряда научных исследований, передовые общественные и педагогические идеи. Суть курса состояла в формировании интеллекта, чувств и идей с общей целью развития «всего существа человека, который биологически окажется в состоянии воспринять все явления истории с должной инстинктивной уверенностью и не будет ошеломлен суматохой и потрясениями нашего механического века».
Общая идея предварительного курса Баухауза основывалась на представлении о том, что совершенная архитектура приводит человеческие отношения, вещи, пространственную среду жизни, а также сопутствующие ей искусства в «интегральное единство» целостной и эмоционально выразительной формы. И поскольку процесс создания архитектурного произведения, в котором специализированные задачи архитектора, инженера, социолога и т. д. могут быть приведены к искомому единству только через «общий знаменатель формы», такая форма оказывается моделью «коллективного визуального синтеза». Поэтому основным содержанием предварительного курса должно было стать изучение на избранном уровне объективных начал художественного формообразования. К числу закономерностей формообразования в архитектуре, рассматриваемых в последующих специальных курсах, относятся такие, изучение которых дает возможность использовать уже имеющийся персональный опыт «видения» как необходимую опору в последовательном приобретении и развитии индивидуальных творческих принципов, профессионального мастерства архитектора. Это, по определению В. Гропиуса, прежде всего «оптические» или психологические закономерности восприятия и формообразования, такие, как явление оптической иллюзии, отношение объемов тел и пустот в пространстве, отношение света и тени, цвет, масштаб. Изучение этих закономерностей в теории сопровождалось практическим освоением их в процессе работы в мастерской с различными материалами, исследованием их композиционных формообразующих свойств. Это были «трехмерные эксперименты», в задачу которых входило ознакомление с элементами «сооружения», а именно, с композицией в пространстве вместе со всевозможными упражнениями в материале.
Такой подход обеспечивал постепенное, ступенчатое, или «концентрическое», обучение специальности на различных логических уровнях. «В век специализации метод важнее, чем информация,— писал В. Гропиус. — Обучение архитектора должно быть скорее «концентрическим», чем «секционным». По своему существу оно должно быть всеохватывающим на всем протяжении, добиваясь определенности метода, ясности мысли и знания способов ее воплощения». Теория предварительного курса опиралась на конкретные целостные представления преимущественно на индуктивном уровне, когда отправным пунктом обучения служила не «специальность», а «человек» в его естественной готовности воспринять мир как целое.
Предвидя возможные возражения, будто в наше время «промышленного рационализма» такое ступенчатое обучение ведет к бесполезным издержкам или потере времени, В. Гропиус, на основе многолетнего опыта школы Баухауз, утверждал, что освоение предварительного курса не только наделяет ученика большей уверенностью, но значительно увеличивает продуктивность и скорость последующего специального обучения: «Только когда в человеке с раннего возраста разбужено понимание взаимного отношения форм окружающего его мира, он сможет внести и свой личный вклад в творческий труд своего времени». При этом последующее обучение в Баухаузе отличалось только уровнем и основательностью, «но не сущностью».
Рассматривая процесс творчества как единство объективного и субъективного, В. Гропиус полагал, что научные факторы, осваиваемые в процессе обучения, могут служить объективной основой общения и творчества, на которой -множество индивидуальностей может работать совместно. В связи с этим в построении научной теории формообразования особая роль отводилась психологии (в аспектах психофизиологии восприятия и социальной психологии) как фундаментальной естественнонаучной области. «Следует, — писал B. Гропиус, — ярко возвестить духовное соучастие искусства в обществе и с помощью ученых, используя их точные методы, определить общественные и психологические — не только лишь технические — компоненты искусства как ясную систему ценностей и значений». Бесспорным является тот факт, что форма может нести «художественное сообщение», лишь будучи рассчитана на активного получателя информации, и должна создаваться с учетом объективных закономерностей восприятия и мышления человека как социального существа.
Таким образом, педагогическим коллективом школы Баухауз во главе с В. Гропиусом был внесен определяющий вклад в создание и развитие современных исходных принципов предварительного курса архитектурного проектирования. Методика курса основывалась на разработке общеметодологических проблем архитектурного образования и правильной оценке места и значения курса в общей системе подготовки архитектора. К числу наиболее ценных открытий относится указание на значение для развития теории курса проблем психологии эстетического восприятия.
Теоретическая часть предварительного курса Баухауза опиралась на научные факты психологии эстетического восприятия, а именно, на развитие принципов «экспериментальной эстетики» немецкого физика и психолога Г. Т. Фехнера, опубликовавшего результаты своих опытов в начале 70-х годов прошлого века. В противоположность господствовавшему до него методу Г. Т. Фехнер подходил к изучению эстетических качеств формы с точки зрения восприятия формы субъектом. «Каждая вещь, с которой мы общаемся, — писал он, — духовно характеризуется для нас через равнодействующую воспоминаний во всем, что мы внешне и внутренне узнали, соотнесли, прочли, обдумали, выучили относительно этой вещи и самих знакомых вещей. Эта равнодействующая воспоминаний связывается как раз непосредственно при взгляде на вещь…».
В другом отношении, в силу известных социально-экономических и политических факторов, а также ограниченности фехиеровского метода, отбросившего «эстетику сверху», теория курса в Баухаузе не могла базироваться на ясной концепции социальной перспективы, что на практике привело к отказу и от концепции архитектурной формы как носителя идеологического, социального значения. Это было провалом Баухауза и как школы методики, поскольку он поставил целый ряд его основных идей в положение утопических деклараций, не осуществленных на практике.
В этом практическом аспекте Баухаузу не удалось сделать значительного шага вперед по отношению к уже достигнутому рядом других предшествующих школ, например, Венской художественно-промышленной школой, где предварительный курс, созданный Ф. Чижеком и служивший одним из источников курса Баухауза, был направлен на постижение природы материала и осознание студентами своих специфических возможностей в процессе художественно-игрового обращения с этими материалами.