Классический период развития греческого искусства заканчивается с началом Пелопонесской войны (431 г. до н. э.). Однако еще до этого появился ряд симптомов, указывавших на то, что греческий полис достиг тупика в его развитии. Если ранее жизнь отдельного горожанина была подчинена интересам государства и всякое индивидуальное богатство вызывало уцрек и подозрение, то особое положение Афл-н, как главы Морского союза, постепенно создало условии для неравномерного распределения непроизводительных доходов и накопления богатства у отдельных представителей торгово-промышленного класса. С нарушением равновесия в общественной жизни полиса подвергаются переоценке классические идеалы, растут индивидуалистические, эгоистические тенденции. «(Высшее благо для человека—быть свободным от общества», — утверждает философ Антисфен. Наступает эпоха, когда человек, по выражению К. Маркса, уподобляется «ночной бабочке»: она «после захода общего для всех солнца ищет света ламп, которые люди зажигают каждый для ееби».
В эти годы у северной стены Афинского акрополя и был построен относительно небольшой храм ионического ордера — Эрехтейон. По своему внешнему виду Эрехтейон совершенно отличен от классического периптера. Различны и принципы их композиционных построений. Парфенон характерен целостностью симметричного объема. Здесь целое выступает в восприятии раньше его частей. В Эрехтейоне же оно складывается как мысленный образ, следующий за восприятием композиции— южного портика кариатид, ионической колоннады восточного портика и глубокого северного портика.
И все же, несмотря на внешнее несходство, Парфенон и Эрехтейон имеют нечто общее. Более того, в Эрехтейоне нашли своеобразное выражение некоторые существенные черты архитектуры классического периптера, претерпевшие в этом развитии очевидные качественные изменения. То, что было скрыто в Парфеноне, безусловно подчинено общему и главному, в Эрехтейоне рационализировано, возведено в самостоятельный принцип.
Композиционный образ Эрехтейона предугадывается зрителем при восприятии здания с одной стороны из начальных точек. Он представляет себе общий путь движения вокруг объема, испытывает желание осмотреть этот объем. Движение вокруг объема приводит его к северному портику, который ассоциируется не столько со входом в храм, сколько с офоромленным пространством типа лоджии. Портик создает концептуальное пространство, отражающее чувство зрителя, воспринимающего просторы драматического пейзажа из его уютного и изящного человеческого укрытия.