В формировании художественного образа периптера, как это было блестяще показано в исследовании Н. И. Брунова [86], определяющее значение имела гармоническая организация равнозначных наружных элементов— колонн, ассоциирующихся с фигурами обозримой в числе группы людей, несущих умеренную тяжесть. В колоннаде периптера сочетались организующая симметрия, заложенная еще в мегароне, и равенство, поскольку зритель не выделяет среди симметрично расставленных колонн родственный или противопоставленный ему отдельный элемент, который мог бы завладеть вниманием.
Архитектурная форма с таким специфическим сочетанием симметрии и свободы, присущим живому организму или организованной процессии людей, с трудом поддается описанию и не может быть определена в абстрактных понятиях композиции. Не скрыта ли здесь несмирившаяся перед Зевгом гордыня человека, равняющего себя перед богом и осознающего необходимость подчинения могущественным внешним силам? Подобное смешанное чувство, должно быть, возникает у зрителя, всматривающегося в живую форму Парфенона: «Ларфенон, оставаясь неизменным, непрерывно изменялся, — читаем мы описание впечатления о восприятии Парфенона у А. К. Бурова. — Когда я пытался сосредоточиться и остановить свой взгляд на углу или тимпане фронтона, через Несколько минут я ловил себя на том, что мой взгляд скользит по форме и за формой, уходит, как бы огибая его, и, завершив круг, возвращается на старое место, чтобы снова проделать другой путь в другом направлении. Было такое ощущение, будто ощупываешь Парфенон руками, держишь в руках и не можешь схватить, как .будто он не прямоугольный, а круглый, больше чем сфера — сверхсфера четвертого измерения».
Такова природа и форма симметрии ведущего сооружения .ансамбля акрополя, должная, несомненно, оказать влияние на всю композицию ансамбля. Структурной основой образного языка архитектурной формы здесь является типичная знаковая ситуация, присущая самой жизни, представлениям об общественном устройстве и месте в нем человека. Связь же храма (как достаточно завершенного в себе архитектурного объема с другими, подобными ему, могла воспроизводить ситуацию, отражавшую более общие представления о гармонии мироздания, пронизывающие общественное сознание и его формы. Такое универсальное представление давала идея космической гармонии, которая может рассматриваться как общий семантический принцип композиции акрополя классического периода.