Простейший тип греческого храма — храм в антах1 2 — по своему объемно-планировочному решению восходит к приемному «залу хозяина» и властителя дворца предшествующей эпохи — мегарону. Являясь одним из помещений дворца (в Микенах), мегарон отличается симметричным решением его внутреннего- объема, в чем уже видны зачатки художественного решения: «Мегарон Микенского дворца, —отмечает Н. И. Брунов, —обрамляет личность хозяина, и в этом смысле уже в -микенских дворцах наблюдаются зачатки выделения человеческой личности и первое проявление образа человека— героя —этого идеала классической греческой культуры» {86]. Внудршняя симметрия переходит во внешний объем—.
Храм, развивавшийся в течение столетий, вначале выделился в симметричный относительно продольной оси объем, ориентированный главным входом (с антами и колоннами между ними) на восток. Это новое для мегарона требование вносило некоторую сложность: из-за трудности подхода к участку на возвышенной площадке акрополя вход на акрополь и главный вход в храм часто не совпадали (в Афинском акрополе, например, к входу были обращены, по сути дела, задние (западные) фасады храмов). Но так как симметрия и ориентация храма должны быть ярко выражены, большей универсальностью в этих условиях обладал храм с двумя портиками на противоположных торцах — амфипро- стиль, один из которых (западный) мог быть «ложным». В дальнейшем условия восприятия больших храмов с различных подвижных точек зрения способствовали развитию объемности сооружения -и созданию храмов, окруженных колоннадой со всехсторон,—периптеров. Симметл ричное построение объема периптера в отношении его продольной оси согласуется с симметрией фигуры подобного человеку божества, заключенного внутри храма. В этой завершенной в себе симметрии удивительным образом отражалось отношение человека к природе, к его богам. По словам К. Маркса, греки «разбивали природу гефестовым молотом искусства»» создавая своих «пластических богов», в характере которых «теоретическии покои есть главный момент», и, как сказано будет в философском учении Аристотеля, названном К. Марксом вершиной древнегреческой философии, «то, что лучше всего не нуждается в действии, ибо оно само есть цель». Создавая симметричные храмы со статуей бога внутри, они наперекор богам предоставляли человеку внешнюю свободу движения, ориентированного, однако, положением храма в пространстве, его осью симметрии.
Зеркальная симметрия храма Нового царства в Египте выражалась в охвате человека со всех сторон, подчинении его определенному движению, в конечном счете — в подавлении и подчинении его духа. В греческом храме архитектурная форма обращена наружу. Симметрия периптера не подчиняет человека, его движения и жизнедеятельность: если архитектура египетского храма воспринималась лишь в процессии во время особого эмоционального настроя, особой установки, то храм акрополя, парящий над городом, был и спутником повседневной жизни горожанина. Он обладал «теоретическим покоем» и симметрией, не подчинявшей себе человека, дававшей свободу движения, не теряя общего ориентира. В этом отражалось не просто мифическое отношение человека к богу, но существо общественных отношений, характера общественного устройства, места человека в природе, обществе. Таков же характер содержания художественного образа периптера.