«Он понимал, — говорит Альберти, — что чертоги знатных, их самих и семьи должны находиться далеко от низменной черни и шума ремесленников». Альберти боится, что иначе «какой-нибудь плебей, не имея на то особенно важного повода», будет «беспокоить господина своей докучливой назойливостью». Ему не нравится изречение Демокрита: «Малоосмотрительно поступают те, кто окружает себя оградой или каменной стеной». «Такого человека, наоборот, нельзя не похвалить. Ибо нужно считаться с наглостью необузданных людей». В городском доме двери и окна, выходящие на улицу, надо делать так, чтобы они не позволяли «ворам и даже соседям слушать, высматривать и узнавать, что говорится и делается внутри». Словом, переходя к реальности, мы опять как будто возвращаемся к средневековому замку — крепости и к средневековому дому, отгораживавшему себя от улицы, и вместе с тем приходим к «огороженному саду» гуманистов в противоположность открытой на все стороны идеальной вилле.
Уясним теперь отчетливее сказанное на примере города, описываемого Альберти.
В трактате «О зодчестве» нет разделов, специально посвященных проблеме городского ансамбля, разделов, которые разрабатывали бы систематически эту проблему. Но нет никакого сомнения в том, что Альберти мыслил город как целое. С полной отчетливостью эта мысль формулирована им в форме аналогии между домом и городом, или государством : город — большой дом, дом — малый город.10 А отсюда естественно вытекает, что те основные принципы органического членения, соразмерности, гармонии, которые Альберти выдвигал на первый план в отношении отдельного здания, должны были сохранить для него силу и в отношении большого комплекса зданий, «большого дома», то есть города. Говоря о городской площади, Альберти требовал, чтобы портики и здания, его окаймляющие, соответствовали ей по размерам, дабы «форум не казался слишком просторным, если вокруг будут низкие здания, или, наоборот, слишком стесненным высокой оградой окружающих построек».11 «Особенно хорошо будет, — добавляет Альберти, — если высота домов равна трети ширины форума или не менее, чем двум двенадцатым».10 11 12
Принцип ансамбля был формулирован римлянами в следующих словах: «Тигре est publici splendoris ornatum privatarum aedium adiectione corrumpi. — Позорно красоту общественного блеска губить соседством частных зданий». Альберти- правовед, изучавший юриспруденцию в Болонье, мог знать это предписание. Но знал он его или не знал, не столь уже важно. Важно, что в его трактате имеется целый ряд иллюстраций этого требования. «С дворцом царей прекрасно сочетаются театр, храм и дома знати». «Чертоги знатных, их самих и семьи должны находиться далеко от низменной черни и шума ремесленников» и т. д.
Однако выдвигая подобные требования, реалист Альберти прекрасно сознавал, что его идеальные нормы могут и неизбежно должны будут вступить в конфликт с условиями окружавшей его действительности. И потому он колебался между требованиями отвлеченной concinnitas, достигаемой искусственно с ущербом для практического удобства, и требованиями этого практического удобства. «Одни, быть может, пожелают держать квартал знатных в стороне от всякого стечения простонародья, а другие, быть может, предпочтут, чтобы в любом месте города можно было получить все потребное в житейском обиходе и потому они не будут возражать, если вперемежку с чертогами знатнейших людей будут размещаться лавки торговцев. Однако об этом довольно. Одного ведь требует польза граждан, а другого — достоинство». Воображению Альберти мог рисоваться «идеальный город», но он прекрасно знал, что в его время речь шла не столько о постройке новых городов, сколько о реконструкции старых.13
Вот почему, на вопрос о соотношении между пользой и красотой, затронутый в предыдущих главах, у Альберти нет однозначного ответа. В частном здании, где человек волен в выборе средств, наиболее достижима «гармония». Перед лицом исторической действительности, перед проблемами упорядочения «большого дома» — города — реалист Альберти чувствовал, что с этой стихией совладать не так просто. Отсюда — драматизм его социальной философии, приходящей к неразрешенным коллизиям.
