Как и соседний, иллюстрировавший историю Моисея, содержал пять сцен. Четыре из них, включая «Квадригу Аминадава», были описаны Сугерием,78 причем описания он сопроводил четверостишиями, им самим сочиненными.
Это заставляет предполагать, что он был автором программы витража. Видимо, Сугерий придавал ей большое значение. Он назвал этот витраж «ведущим нас от материального к нематериальному».
Аллегории, воплощенные в нем, показывавшие связь Нового завета с Ветхим, были почерпнуты из «Посланий» апостола Павла. Вероятно, Сугерий выбрал эти темы, потому что апостол Павел считался учителем св. Дионисия, патрона монастыря. Одна из сцен, по словам Суге- рия, изображала, как апостол Павел вращает ручную мельницу, перемалывая зерно Ветхого завета в муку Нового, другие же апостолы подносят ему мешки с зерном.
Помимо «Квадриги Аминадава» сохранился еще один медальон, принадлежавший этому, «анагогическому», как назвал его Панофский, витражу, хотя почему-то не упомянутый Сугерием. Изображен Христос, стоящий между двумя женскими фигурами, которые олицетворяют Церковь и Синагогу. Одной рукой Христос коронует Церковь, другой — снимает покрывало с Синагоги.
Смысл этих действий Христа не следует истолковывать как противопоставление заблуждений Ветхого завета истине Нового. Так стали сопоставляться два завета позже, в искусстве XIII века, где изображались победоносная Церковь и побежденная, поникшая Синагога. Снятие покрывала с лица Синагоги в витраже Сен-Дени означало, что учение Христа раскрывает подлинный смысл Ветхого завета.
Согласно предположению Гродецкого, капеллу, расположенную симметрично той, где находились аллегорические циклы, то есть справа от осевой, украшал цикл сцен Страстей Христа, тоже с ветхозаветными «префигурациями», но в отличие от «Истории Моисея» в этом витраже ветхо- и новозаветные события и образы не были объединены в одной композиции. Так, сохранился медальон со сценой начертания знака Тау на челах верных Богу жителей Иерусалима, из Книги пророка Иезекииля (Иез. 9:14). Возможно, ветхозаветные и новозаветные сцены составляли в этом витраже два параллельных ряда.
Таким образом, витражи трех средних капелл хора были объединены общей тематикой. Во всех трех присутствовала христологическая тема и тема связи (понятой как преемственность и согласие) двух заветов.
Полностью программу витражей четырех остальных радиальных капелл реконструировать нельзя, так как фрагментов сохранилось немного. Но все же о некоторых темах они дают возможность судить. Два медальона, один со сценой мученичества св. Винцента, другой — со сценой смерти св. Бенедикта, свидетельствуют о том, что в ансамбле витражей присутствовали по меньшей мере два житийных цикла.
Рисунки и гравюры воспроизводят некоторые сцены еще двух исторических циклов. Один из них был посвящен событиям Первого крестового похода, другой представлял собой серию иллюстраций к сочинению, написанному в Сен-Дени и называвшемуся «Путешествие Карла Великого в Святую землю». Скорее всего, «исторические» витражи находились в одной капелле, так как оба воплощают тему борьбы за Гроб Господень.
Появление этих циклов в ансамбле витражей церкви Сен-Дени Гродецкий связывает с интенсивно проводившейся в 40-х годах XII века идеологической подготовкой Второго крестового похода, а в качестве конкретных причин называет намерение короля Людовика VII принять участие в походе, а также ожидавшийся визит в Сен-Дени папы, который действительно состоялся в 1147 году.
Тематическая и композиционная структуры ансамбля были, таким образом, многосложными, и центральное место в нем занимали перенасыщенные содержанием и перегруженные изображениями аллегорические композиции, которые по своему экспериментальному характеру вполне согласуются с другими компонентами здания церкви Сен-Дени, а также с особенностями мышления самого Сугерия, со свойственным ему отважным стремлением комбинировать на свой страх и риск элементы, заимствованные из традиций как изобразительной, так и литературной.
Громоздкие сложные аллегории вряд ли были понятны даже современникам Сугерия, несмотря на то, что окна в капеллах располагаются низко и к ним можно подойти вплотную.
Помимо своеволия мысли, породившей неожиданные, неапробированные традицией сочетания ветхо- и новозаветных образов, а потому вынуждающей зрителя к разгадыванию смысла композиций, сложности для понимания создает изобразительный язык витражей.
Этот упрек нельзя отнести к их общим композиционным схемам. Как уже говорилось, в каждом витраже взаимосвязи между сценами ясны; зрителю четко указывается, в какой последовательности он должен рассматривать изображения. Труден для восприятия язык самих многофигурных сцен, потому что он противоречит требованиям монументального искусства, рассчитанного на далевой взгляд. Лица и одежды персонажей проработаны подробно, даже мелочно.
Кроме цвета стекла большую роль в каждом панно играет роспись по стеклу — тонировка, штриховка, орнаментация. Яркие цвета стекол дополняются, а зачастую перекрываются приглушенными тонами, которые иногда настолько близки друг другу, что оценить тональные тонкости, находясь на расстоянии, невозможно. Штриховка детализирует рисунок складок одежд, оперение крыльев, мелкий усиковый орнамент покрывает поверхности предметов.
В некоторых случаях, как, например, в медальоне с «Квадригой Аминадава», где Бог-Отец держит перед собой Распятие, одно изображение возникает на фоне другого, так что приходится напрягать зрение, чтобы различить его. Надписи, прорезающие сцены несколькими горизонтальными полосами, также нарушают их целостность. Все эти свойства витражей Сен-Дени коренным образом отличают их от витража собора в Ле Мане, где крупные плоские фигуры, очерченные лаконичными контурами, отчетливо рисуются на просторных пустых фонах.
В витражах Сен-Дени очевидна их генетическая связь с малыми искусствами — книжной миниатюрой, эмалями. В процессе дальнейшего развития витражного искусства композиции внутри витражных панно освобождаются от перегруженности изображениями и их детализации, цветовые пятна становятся более плоскими, контуры упрощаются.
Вместе с тем следует сказать, что в своем дальнейшем развитии витражное искусство развивало скорее принципы витражей Сен-Дени, чем витража из собора в Ле Мане. Не крупнофигурные композиции, а многосложные, составленные из мелких частей, создающие мозаичный эффект, стали типичными для витражей готических соборов.
