Нельзя сказать, что творческий потенциал модерна как архитектурного стиля был исчерпан. Конечно, и в архитектуре модерна были свои проблемы. Так, рисуемые архитекторами фасады, изысканные детали и пластичные элементы скрывали применяемые в строительстве новые материалы и технологии.
Модерн был новой художественной системой, но он не принимал новую индустриальную философию. Тут явно намечалось не только противоречие формы и содержания — это уже была проблема правды в архитектуре. Вероятно, ее можно было преодолеть эволюционным путем.
Но век XX стремительно привнес такие перемены, которые навсегда изменили устройство мира и общества, а заодно и лицо профессии архитектора. Сначала изменения коснулись представлений о грядущем устройстве жизненной среды человека.
Фантасты, начиная с Верна, а затем футурологи, разрабатывали идеи создания техногенного окружающего мира. С рубежа ХIХ-ХХ веков художники и архитекторы начинают усиленно прорисовывать воображаемые города, которые получают все более реальные, хотя и фантастические по смелости черты. Но это были уже не просто фантазии.
Формотворчество архитектурного авангарда
Новые индустриальные методы строительства, принципиально иные, нежели раньше, конструкции и материалы до неузнаваемости изменяли архитектурную форму. С одной стороны, они давали архитектору новые выразительные средства, новые возможности, с другой, являясь частью индустрии, бизнеса, финансовых потоков, во многом поставили проектировщика в подчинение строительному процессу, чего ранее история архитектуры не знала.
Негативные последствия этого процесса проявятся во всей своей очевидности позднее. Начало XX века, особенно его 20-е годы в нашей стране отмечены удивительным взлетом архитектурной мысли. Новаторское формотворчество архитектурного авангарда в послереволюционной России дало заряд, которым мировая архитектура в значительной мере пользуется и сейчас.
Особенно это касается формальной и объёмно-пространственной композиции. Здесь снова, хотя и совсем иначе, чем в ХIV-ХV веках, проявился вечный феномен архитектурного творчества. Принципиально новое всегда сначала возникает в рисунке, наброске, затем в чертеже и в макете. Только потом, иногда много позднее, идеи воплощаются в постройках, причем реальная архитектура корректирует и направляет безудержный, казалось бы, полет идей.
Архитектура советского конструктивизма сняла большинство противоречий, накопившихся в предшествующие десятилетия. Она постулировала отказ от декоративных элементов, от какого-либо украшательства.
Красота архитектуры рождалась из выявленной в ее формах функциональности. Кроме того, украшением стали сами конструкции, напряженная работа которых была положена в основу новой эстетики. Короче говоря, это была индустриальная, промышленная архитектура. Казалось бы, здесь вовсе не было места рисунку. Оказалось, что это не так.
Рисунок пришел в реальную архитектуру из новаторских работ художников предыдущего периода (особенно тут выделяются знаменитые «архитектуры» Малевича, работы и др.) и из лабораторий теоретиков композиции. Когда оказалось, что архитекторы не рисуют более детали, декоративные элементы и пр., а работают только с большими формами, то сами эти объемы стали средством архитектурной выразительности, причем в таких масштабах, каких не знала история архитектуры со времен возведения египетских пирамид.
В тот период рождается огромное количество блестящих рисовальщиков, проектные наброски которых поражают, прежде всего, экспрессией линий или тоновых пятен, динамичностью композиции и, конечно же, изобилием нетривиальных идей. Многие из мастеров той эпохи пытались «соперничать» с титанами Возрождения, прокладывая новаторские пути сразу в нескольких направлениях искусства.
Такими, бесспорно, были Татлин, Родченко, Буров, в какой-то степени Чернихов. Сфера их интересов распространялась необыкновенно широко — от создания моделей невиданных доселе сооружений до новых по форме плакатов, фотографических работ и, до разработки летательных аппаратов и новых строительных материалов. Но в центре этого мира все равно оставался рисунок, потому что все авангардисты не только работали, но и отдыхали с карандашом в руках (можно вспомнить их зарисовки во время путешествий).
Главное же, пожалуй, то, что с карандашом в руках они мыслили. Не будет преувеличением сказать, что если начало архитектурной профессии следует искать в эпоху Ренессанса, то свой окончательный, современный вид она приобрела в период конструктивизма. Об этом неплохо бы помнить всем, кто вступает в архитектурную профессию в тот момент, когда компьютерное проектирование стремится заменить и живой рисунок, и живую человеческую мысль.
