Для зрелого романского искусства обогащение стилевой системы означало момент, когда длительность и прочность европейской культурной традиции в соединении с расширившимися представлениями о мире и с возросшим техническим мастерством позволила творцам этого искусства попытаться суммировать весь накопленный предшествующим средневековьем и даже более древними культурами художественный опыт. В деталях и в частностях уровень претворения этого опыта был, как правило, невысок. Тот или иной мотив просто копировался с образца. Однако в то же время структура романского церковного здания в целом перерабатывалась глубоко и основательно. В период зрелости романского стиля наряду с обогащением структуры очевидна тенденция к ее унификации и систематизации, к созданию более целостного образа храма.
Церковь раннего периода романского стиля была неоднородна прежде всего по материалам, из которых строились различные ее части. Каменные стены и башни, перекрытые сводами помещения крипт, нартексов, апсид и боковых нефов сочетались с плоским деревянным покрытием главного нефа. Декор церкви составляли золотые и серебряные реликварии и амвоны алтарей, ковры на стенах и шелковые ткани, закрывавшие оконные проемы или алтарный престол. Эти красочные и драгоценные компоненты декора продолжали играть свою роль в интерьере храма и в период высшего расцвета романского стиля. Но с появлением сводов в главном нефе храма и скульптуры на капителях столбов и на фасаде все тело здания стало каменным, его архитектура и его декор начали изъясняться на одном и том же языке.
Единство материала позволило сделать структуру здания более целостной и логичной. В раннероманском здании его разномасштабные и различно организованные пространства тяготели к автономии. Здание являло собой конгломерат частей. Целиком перекрытый каменными сводами храм предстает как система взаимосвязанных и взаимозависимых пространственных ячеек и геометрических объемов. Уже говорилось о систематичности планов зданий зрелой романики, наиболее многосложных и вместе с тем стройных, в церквах паломнического типа. Такой план сообщает большую выразительность и стройность в первую очередь наружному облику храма, особенно его восточной части. Над венцом полуцилиндрических капелл возвышается полуцилиндр обхода, за ним — еще более высокое полуцилиндрическое завершение центральной части хора, еще дальше и выше — башня или купол над средокрестием. Получается четкая пирамидальная композиция, составленная из подобных друг другу, ступенчато возрастающих к средокрестию здания объемов. Такой же логичностью и стройностью обладает и система членений в интерьере храма. Здание французской романской церкви периода зрелости стиля слагается из рядов одинаковых по длине пространственных ячеек, вытянутых, прямоугольных в главном нефе и вдвое меньших, квадратных в боковых. Притом конструктивный костяк здания не только реально становится более крепким и слаженным, но и зрительно выявляется, приобретает наглядность. Вертикальные тяги, поднимающиеся вдоль стены главного нефа, прежде обрывавшиеся у ее верхнего края, теперь находят продолжение в подпружных арках и ребрах свода, подобно мостам, соединяющим их друг с другом. Массы и плоскости, ранее инертные, пронизываются теперь явственно видимыми силовыми токами. Обрисовывая границы травей, вертикальные тяги, подпружные арки и ребра сводов сообщают внутреннему пространству здания направленное движение, совершающееся в четком равномерном ритме.
Зримый геометризм структуры становится универсальным принципом, определяющим внутренний и наружный облик романского храма. Он определяет и построение скульптурных циклов. Рельефы не только подчиняются ограничивающим их архитектурным линиям—дуги тимпана или ребер капители. Сама композиция многофигурной сцены геометризируется, схематизируется системой членящих ее мыслимых, а зачастую и видимых вертикальных и горизонтальных линий. Фигуры, вынужденные приспосабливаться к геометрической схеме, в свою очередь геометризируются, ор- наментализируются. И в архитектуре, и в скульптуре проявляется стремление сделать каменные массы пластичными. Повсюду, в интерьере и снаружи здания, плоскость стены, некогда безраздельно господствовавшая, теперь делит свои права с выступающими из нее архитектурными и скульптурными рельефными формами. Благодаря всем этим структурным изменениям здание зрелой поры романского стиля воспринимается как целостный, самодовлеющий организм, обладающий собственной внутренней логикой.
