Рассмотрим второе значительное сооружение, вошедшее в 1830-1850-е годы в ансамбль центра Москвы – Большой Кремлевский дворец, архитектурным предшественником которого был проект дворца в Коломенском А.И. Штакеншнейдера (о нем см. далее). В проекте Штакеншнейдера была фактически решена задача поиска образа гражданского сооружения в русском стиле, постройкой Большого Кремлевского дворца К. Тона она была претворена в жизнь.
Еще до закладки храма Христа Спасителя в 1837 году во время очередного визита в Москву император принял решение выстроить новый дворец в Кремле. Как вспоминала великая княжна Ольга Николаевна: «Папа поднимался с нами в терема, где в свое время жили царицы; их реставрировали теперь в том русско-византийском стиле, который восстановил художник Солнцев. Восхищенный этой первой пробой, Папа решил построить на месте дворца, созданного во времена царствования Императрицы Екатерины и не носившего ни малейшего отпечатка народного стиля, новую постройку, большую и прекрасную, для того чтобы она могла служить для будущих празднований коронаций. Каждый зал должен был носить имя одного из больших орденов: зал Св. Андрея Первозванного, зал Св. Екатерины и т. д. Зал Св. Георгия Победоносца должны были украшать мраморные доски с именами кавалеров этого ордена. Постройка дворца была закончена в 1849 году». Таким образом программу будущей постройки разработал сам самодержец.
Прототипом идеи включения нового дворца в ансамбль древнерусских памятников можно считать уже упоминавшийся, широко известный в свое проект создания Королевского дворца на Афинском акрополе К.Ф. Шинкеля — крупнейшего мастера позднего немецкого классицизма, выполненный в 1834 году. Он решился спроектировать новый дворец рядом с памятниками, которые однозначно ощущались как высочайший идеал. Восхищение автора мастерством древних зодчих, осознание важности именно художественной ценности памятников Акрополя обусловили главный принцип проекта — бережное отношение не только к самим древним постройкам, но и к веками сохранявшейся визуальной и композиционной взаимосвязи между ними.
Вот как описывала проект Шинкеля «Художественная газета»: «Недавно совершил он труд, замечательный по смелости изобретения и по совершенно удовлетворительному разрешению заключавшихся в нем трудных и сложных положений. А именно: он составил проект застроения пространства, отделяющего и окружающего здания на Акрополисе афинском. Он поставил королевский дворец, капеллу, конное ристалище, конюшни, сады, фонтаны и другие архитектонические затеи возле Парфенона и храма Бескрылой Победы. Мысль смелая, даже дерзкая, до невероятности, и что удивительнее, она в проекте исполнена с успехом изумительным. Новые здания поставлены так, что все древнее сохраняет свой полный эффект; а строгость и простота греческая, до такой степени в них соблюдена, что они кажутся зданиями времен Перикла, и как будто сохранили свой первоначальный беломраморный блеск. Особенно замечательны конюшни. Какая масса! Какая изящная простота в деталях, умеренность в украшениях». Оставляя все руины нетронутыми, Шинкель выбрал для проектируемых зданий дворца в стиле «неогрек» такой масштаб, при котором Парфенон остался главным сооружением Акрополя. Высотной доминантой композиции должна была стать колоссальная статуя Афины Промахос, установленная примерно на историческом месте. Для органичной связи дворца с античными постройками Шинкель пытался воспроизвести их стиль, отдельные архитектурные элементы, и связать композиционные оси проектируемых дворцов, галерей и залов с осями Парфенона и Эрехтейона. Расположенный за храмами дворец таким образом становился для них своеобразным «античным» фоном.
