Наиболее значительным и грандиозным оказался собор Богоматери, построенный в Шартре. Его масштабные конструкции и образ неприступного замка при сохранении всех принципов готического стиля сделали собор едва ли не самым ярким архитектурным произведением своего времени.
Строители и заказчики постарались приложить все усилия к тому, чтобы облик собора вызывал душевный трепет, поскольку он был самым значительным центром паломничества во Франции, в нем находились священные реликвии, связанные с Богоматерью.
И им это вполне удалось. Грандиозность замысла, поддержанная скуповатым, но впечатляющим декором на фоне мощных конструкций чередующихся восьмигранных и круглых опорных колонн диаметром 3,7 м, окруженных пилястрами, пучков нервюр, переходящих в массивные своды, излишне усиленных аркбутанов с контрфорсами и, наконец, очень высоких оконных проемов среднего нефа, сделали этот собор ориентиром для последующих построек и примером для подражания.
Собор в Реймсе (начало строительных работ — около 1211 г. ) стал образцом высокой готики. Его предшественник, на который не только нужно было равняться, но который необходимо было превзойти, — Шартрский собор, задал очень высокий стандарт готической архитектуры.
Однако новый Реймсский собор должен был бросить вызов не только из архитектурных соображений, но и по политическим мотивам, которые сложились к моменту начала строительства. Возникла необходимость построить новый значимый собор, где бы происходило помазание французских монархов на царство реймсскими архиепископами. К тому же в 1210 г. старый собор сгорел. Правящий король Филипп II Август был уже в преклонном возрасте, и вскоре на престол должны были взойти его преемники. К нужному моменту собор возвести не успели, и Людовика VIII и Людовика IX пришлось короновать прямо на строительной площадке.
Используя строительные приемы, примененные при возведении собора в Шартре, архитекторы создали в Реймсе вполне самостоятельное архитектурно-пластическое решение. В противовес Шартрскому собору собор в Реймсе отличается не только богатством декора, но и его утонченностью.
Стройность стрельчатых арок на фасадах, поддержанная пластикой аркатурного скульптурного фриза, тонкие аркбутаны и контрфорсы, увенчанные лесом изящных пинаклей, придали собору совершенно иной облик, в корне отличающий его от прототипа. Этому способствовало применение ажурной каменной работы вместо окон-роз, распространенных ранее.
Такой декоративный прием с этого момента стал отличительной чертой готических соборов. Ажурные украшения оконных проемов позволяли увеличить площадь витражей, а следовательно, обогатить декоративное убранство окон. Если основные тенденции конструктивного решения были сохранены, то освобождение хора от крипты, в которой не было необходимости, дало возможность придать свободу этой части интерьера и монументальность внешним очертаниям восточного фасада.
Возможно, превзойти Шартрский собор зодчим и не удалось (сказалось отсутствие средств), но общий облик собора получил великолепную трактовку, воспринятую впоследствии мастерами эпохи готики.
Строительство готических соборов на территории Священной Римской империи также получило самое широкое распространение, тем более что ее западные земли непосредственно граничили с Францией. Французские приемы строительного дела были быстро заимствованы местными мастерами.
Однако готические соборы здесь не отличались, особенно на начальном этапе, какими бы то ни было смелыми новшествами. Их конструктивные решения отталкивались в основном от своих французских прототипов. Здания были отмечены характерными местными особенностями. Так, в империи еще в романскую эпоху были распространены зальные церкви, что послужило основанием применить в готическом соборе похожее решение.
Чисто готический средний неф был выровнен по высоте с боковыми, а его привычное завершение с восточной стороны хором превратилось в трехабсидный вариант. Такое решение было применено в церкви св. Елизаветы в Марбурге (начало строительства — 1235 г).
Церковь была построена над могилой Елизаветы Венгерской, которая умерла в 1231 г. и вскоре была канонизирована за необыкновенное благочестие на поприще заступницы бедного люда. Ландграфиня тюрингская приняла обет бедности и посвятила жизнь уходу за больными и обездоленными. Она быстро стала одной из самых почитаемых святых. Начало строительства церкви относится к 1235 г.
Ее трилистный план был строго разделен в функциональном отношении. Если в центральной абсиде проводили богослужение священнослужители Тевтонского ордена, а в южной абсиде разместилась фамильная усыпальница ландграфов Тюрингии, то северная абсида была отдана мощам св. Елизаветы. Однако трилистная композиция не получила единого пространственного решения. Абсиды соединены механически. Объединение традиционных приемов строительства раннего романского зодчества и новых тенденций готической архитектуры, как это произошло в церкви св. Елизаветы (Санкт-Элизабет) в Марбурге, явилось отличительной чертой готики германских земель.
Кёльнский собор строился как идеальный готический собор. Такую задачу поставил архиепископ Конрад фон Хохштаден, под руководством которого осуществлялось его возведение. Епископ выбрал французские тенденции в строительстве, стремясь создать собор, который своим величием подчеркивал бы могущество кёльнской семинарии и привлекал внимание не только окрестных жителей, но и жителей других земель империи и даже иностранцев.
Поэтому общую концепцию собора ориентируют на французскую школу, которая оставалась основной в зодчестве готической эпохи. Неординарное решение, предлагавшееся автором, не годилось для этой цели. Поэтому собор воздвигли в строгом классическом стиле. В основу плана была положена пятинефная базилика, что сближало архитектуру собора с ранними французскими постройками, такими как Нотр-Да.м-де-Пари, и одновременно ставило его в один ряд с ними по величественности образа.
Внутренние структивные элементы соотносились с замечательными французскими прототипами. Однако решение фасада приобрело необыкновенную пышность за счет витиеватого декора, по сули, скрывающего основное конструктивно-пластическое решение. Очевидными в общей композиции остаются только две огромные устремленные ввысь башни, обрамляющие фасад. Они взмывают к небу, прочно обосновавшись на конструктивной основе сразу двух боковых нефов.
Лес пинаклей и декоративных элементов подчеркивает устремленность композиции к Богу. Храм стал посредником между небом и землей. При этом в архитектурном решении собора уже назревают проявления начинающегося стилистического упадка готики. Так, главный вход, отмечающий центральный неф собора, задавлен башнями настолько, что становится очевидной утрата им своего значения. Изысканный декор больше работает на общее впечатление, чем на отражение внутренней логики постройки. Тем не менее, собор, строительство которого началось в 1248 г.. — шедевр высокой готики.
