Если прослеживать течение европейского художественного процесса дальше, оказывается, что впечатление завершения романского стиля, истощения его творческих ресурсов было обманчивым, что возникшая пауза явилась лишь краткой передышкой после окончания высокой фазы. Уже с 50—60-х годов XII века романский стиль стал снова набирать силу. Правда, этого не происходило в тех областях, где он достиг наивысшего расцвета ранее. Бургундия, Лангедок, Нормандия так и остались во второй половине XII века на периферии художественного процесса, зато с новой интенсивностью и с весьма впечатляющими результатами романский стиль продолжил свое развитие в прирейнских городах Священной Римской империи, а также в землях английской короны, как островных, так и на континенте, в западнофранцузских областях Анжу и Пуату, присоединенных к английскому королевству в середине XII века. Значительные результаты были достигнуты и в архитектуре Италии — в Ломбардии, отчасти в Тоскане. Такая новая расстановка сил, направлявших процесс в этот период, имела не столько художественные, сколько общекультурные и политические причины. Старые французские художественные центры сошли со сцены главным образом в связи с упадком, который переживал в XII веке бенедиктинский орден. Его многовековая историческая роль главного хранителя культовых и культурных ценностей и традиций, а также созидателя средневековой культуры и искусства была к этому времени уже сыграна. Нагляднее всего это сказалось в области образования. Монастырские школы, в том числе такие прославленные, как школа монастыря Бек в Нормандии, из которой вышли почти все знаменитые геологи первой трети XII века, теперь утратили свое значение, уступив место соборным и частным городским школам. То же можно сказать и о храмовом строительстве. Не только во Франции, но и в империи, и в английских владениях лидерство переходило к соборному строительству. Это не значит, конечно, что строительная деятельность бенедиктинского ордена повсюду в Европе замерла. Сошли со сцены те области, где оно было в XI—первой трети XII века преобладающим, определяющим ход художественного развития. В Иль-де-Франсе же, Английском королевстве, империи, Италии, где оно сосуществовало с соборным строительством, во второй половине XII века воздвигались монастырские храмы, которые по масштабам и сложности архитектурной концепции не уступали соборным зданиям. Соборное строительство даже побуждало заказчиков монастырских церковных зданий к соперничеству. Нередко, судя по типам храмов и их характеру, монастырские заказчики приглашали тех же архитекторов, которые строили соборы.
В Английском королевстве и в Священной Римской империи художественную деятельность стимулировали также сложившиеся там благоприятные условия. В середине XII века в обоих государствах к власти пришли сильные правители: в Англии — король Генрих II Плантагенет (1154—1189), в империи— Фридрих I Барбаросса (1152—1190), способствовавшие укреплению государственности и хозяйственному развитию, в том числе росту и благополучию городов.
Начавшийся в середине XII века новый подъем был последней фазой романского стиля. Поэтому ее называют позднероманской. Однако для нее не стали определяющими признаки «осени», усталости, то есть утраты масштабных художественных задач, исчерпания образного потенциала, обычно проявляющиеся в поздних фазах стилей. Архитектура этой поры не уступает по масштабности и мощи сооружениям предшествующей фазы. Напротив, изменения, происшедшие в позднероманский период, по сравнению с высокой романикой, заключались в обогащении архитектурного образа. Оно осуществлялось преимущественно пластическими средствами, на уровне стилистики. Принципиально новых конструкций и композиционных структур в это время не возникало. Видоизменился более всего наружный облик здания за счет усложнения архитектурных объемов, множественности и подвижности архитектурных линий и форм, обилия декоративных деталей, светотеневых эффектов. Все это пришло на смену суровому лаконизму, который был свойствен большинству зданий высокой романики.
Так, в кельнских церквах и в «императорских» соборах — Шпейерском, Майнцском, Вормсском — усложняются формы апсид и башен. Если раньше апсиды были, как правило, полуцилиндрическими, а башни четырехгранными, то теперь предпочтение отдается многогранным формам, а для башен еще и цилиндрическим. Меняются и пропорции этих частей здания: апсиды и башни, а также венчающие их шлемы и шпили становятся более узкими и высокими. Несколько таких объемов образуют компактные группы в восточной, а часто и в западной части позднероманского храма. В связи с этим новую популярность приобретают восходящие к раннему средневековью планировочные схемы — трехконховые и биполярные, то есть двухорные, дающие возможность формировать подобные группы. Многогранными становятся в этот период даже башни английских соборов, например собора в Или, хотя планы английских церковных зданий, за редким исключением, сохраняли прямоугольные очертания.
Наружный облик позднероманских храмов изменился и благодаря новой трактовке их каменной оболочки. Господство непроницаемых глухих стен, делавшее здания ранней и высокой романики неприступно замкнутыми, теперь сменяется противоположным стремлением — максимально расчленить стену, расслоить ее профилями и углублениями, а также пробить в ней как можно больше отверстий. Многоярусные стены позднероманских башен сплошь прорезаны арочными проемами, то узкими и длинными, то короткими и широкими. По-прежнему преобладающей остается полукруглая арка, но наряду с ней появляются более сложные и декоративные формы — стрельчатые, многолопастные, чаще в виде трилистника или со сближенными краями, подковообразные. Многочисленными становятся также розетки, сквозные и слепые, врезанные на разных уровнях в стены башен и апсид. Кроме отверстий стены обогащаются разнообразными пластическими деталями— рельефными карнизами, пилястрами, полуколоннами, слепыми аркадами; обрамления окон имеют сложную профилировку. Рельефные декоративные детали и отверстия в стене многократно повторяются, насыщая стену светотеневыми контрастами и градациями.
