Панамский канал, открытый в 1914 г., — сложная гидросистема протяженностью 81,6 км при минимальной ширине 91,5 м. Средняя часть трассы проходит через искусственные озера Чатун и Мирафлорес; их водой наполняются камеры шести шлюзов, соединяющих участки канала, расположенные в трех уровнях.
Парные шлюзы дают возможность одновременного встречного движения судов. Общий объем половине XIX в., была уже недостаточна.
Объём земляных работ на строительстве составил 160 млн. ж3, бетонных — 3,9 млн. ж3. Канал, построенный трудом местного населения, разрезал пополам маленькую страну, разъединил ее внутренние хозяйственные связи и превратился в своеобразную «монокультуру» в экономике Панамы. Гигантские прибыли от эксплуатации канала присваиваются США.
Промышленность Латинской Америки в XIX — начале XX вв. редко играла роль градообразующего фактора при создании новых городов. Для этого она была слишком слаба. В большинстве случаев даже относительно крупные предприятия тяготели к уже сложившимся городам, к их портам и вокзалам, внедрялись в жилые районы.
В развитии промышленности в этот период первые места занимали такие города, как Буэнос-Айрес, Монтевидео, Сан- Паулу. Два первых специализировались на первичной обработке зерна и мяса, последний— на кофе.
Объемно-пространственные решения промышленных зданий этого периода не имели своей выраженной специфики и были похожи на общественные здания или жилища казарменного типа. Характерны в этом отношении мексиканские пивоваренные заводы в Мехико (1897) и в Монтеррее (1899); их корпуса расположены на участке симметрично, по бокам четко выявленной главной оси; фасады, особенно выходящие на улицы, скомпонованы тоже симметрично с использованием большого числа декоративных деталей.
Только там, где это было вызвано особенностями производственного процесса, появились сравнительно большие 1-этажные цеха, перекрытые по металлическим колоннам. Внешний облик таких корпусов отражал их чисто утилитарный характер. Такова швейная фабрика «Буен Тоно» в Мехико (1897).
К концу XIX в. значительно расширилась типология и увеличились масштабы общественных зданий. Строились банки, биржи, таможни, вокзалы, магазины, отели.
С середины XIX в. классицизм постепенно уступал господствующие позиции потоку исторических и национальных, ценимых только с декоративной стороны «стилей».
Правда, многие правительственные здания компоновались по-прежнему на основе классицизма, но в целом характерное для латиноамериканцев пристрастие к декоративности, пышной орнаментике, яркости и многоцветности нашло на границе XIX—XX вв. выход в причудливых экзотических образцах эклектического украшательства.
Безмерный декоративизм характерен в эту пору почти для всех типов зданий. Бразильский писатель М. Лобату метко назвал этот период «архитектурным карнавалом». Архитектурные формы разных стран и эпох перемешивались, иные выдумывались заново. В результате возникали причудливые сооружения вроде Национального пантеона в Каракасе (Венесуэла)— здания, переделанного в 1904 г. из церкви XVIII в..
В качестве «строгих» стилей для общественных зданий. использовались неоготика (многие церкви, Университет в Каракасе) и мавританский стиль (Бактериологический институт в Рио-де-Жанейро, 1901 г.: почта в Мехико, 1902 г.).
В XIX в. началось изучение доиспанской архитектуры, первоначально по памятникам Мексики и Гватемалы. А. Гумбольдт, путешествовавший по Америке в конце XVIII в., считал эти памятники аналогичными сооружениям Египта и Индии. Много лет спустя после Гумбольдта Кавальери — руководитель архитектурного отделения Академии Сан-Карлос — приравнивал до- испанскую архитектуру к архитектуре Нубии и Абиссинии.
Однако еще в 40-х годах XIX в. вышли иллюстрированные книги американца Стеффенса и француза Дюпэ, которые впервые ознакомили Европу с подлинным характером архитектуры и искусства коренных жителей Америки.
Перед латиноамериканцами и остальным миром постепенно раскрывалось лицо древней местной цивилизации, ее грандиозность и полная самостоятельность. К концу века относились первые попытки мексиканских архитекторов использовать это наследие в новых сооружениях.
Один из самых ранних примеров — памятник последнему индейскому вождю Куатемоку в Мехико (1887, инж. Ф. Хименес и скульптор М. Норенья). В объемной форме, членениях и орнаменте пьедестала этого монумента видно явное подражание древним сооружениям Америки. В 1889 г. архитектор А. М. Ауца и археолог А. Паньяфиел спроектировали подчеркнуто монументализированный, перегруженный декором мексиканский павильон для Всемирной выставки в Париже.
В нем «ацтекские» и «египетские» мотивы смешались с чертами, характерными для выставочной архитектуры тех лет. Однако в целом примеры практического интереса к доиспанской архитектуре в это время единичны.
Во всех латиноамериканских странах традиционной национальной архитектурой, в противовес классицизму, а затем и эклектике, считалась архитектура колониального периода. В конце XIX в. и, особенно, в начале XX в. эти традиции получили общественную поддержку националистически настроенных кругов и начали широко внедряться в архитектурную практику Кубы, Бразилии, Мексики, Венесуэлы, стран Центральной Америки.
Повысился интерес к изучению памятников колониальной архитектуры и к ее стилистически точному воспроизведению. Таковы, например, здания университета и Амфитеатра Боливара в Мехико (оба 1906—1911, арх. С. Чавес) или Каса Амарилья в Каракасе (конец XIX в.).
Колониальный стиль служил идеологическим оружием в борьбе за национальную независимость и самосознание. Особенно типична была в этом отношении Куба, получившая независимость от Испании только в 1902 г. и сразу попавшая в кабалу к США.
Колониальная архитектура рассматривалась кубинцами как патриотическая, близкая и понятная всем слоям населения, поэтому буржуазия и интеллигенция Кубы поощряли возрождение ее традиций. Основная доля общественного строительства велась в XIX в. не колониальными властями, а за счет благотворительности патриотически настроенных богатых кубинцев. На их пожертвования строились колледжи, приюты для бедных и стариков, диспансеры, электростанции, театры и другие сооружения, включая памятники в честь кубинских патриотов.
В первое десятилетие XX в. в ряде стран Латинской Америки получил распространение новый европейский стиль модерн. Это модное течение пришло сюда из Франции и Бельгии, а также из Испании, от каталонской архитектурной школы, испытывавшей в те годы влияние творчества Гауди.
Интересные образцы стиля модерн можно видеть главным образом в жилом строительстве. Кроме особняков в стиле модерн возводили и общественные здания вроде Коммерческой школы в Сан- Паулу (1902), здания фирмы «Фабрикас Универсалес» в Мехико (1909), ряда культовых построек в Гаване. На Кубе и в Мексике в этом стиле работали местные архитекторы, а в Бразилии — француз В. Дю- буграс (1868—1934).
Как и в Европе, в латиноамериканских странах возникли эклектические гибриды модерна с другими историческими стилями. Например, в жилом доме на улице Кордоба в Мехико (1911, арх. М. Б. де Квинтана) формы этого стиля причудливо перемешаны с колониальными и готическими декоративными мотивами.
Как известно, сооружения доиспанской архитектуры были созданы на территории нынешних Мексики, Гватемалы, Перу и Боливии. В этих же районах (и в Бразилии) наиболее успешно развивалась архитектура и в колониальный период. В XIX — начале XX вв. наиболее интенсивная архитектурная и градостроительная деятельность сконцентрировались в Бразилии, Мексике, Аргентине, Уругвае, Кубе, Чили, т. е. в наиболее развитых в тот период латиноамериканских государствах.
Начало XX в. в архитектуре Бразилии отмечено помпезностью, склонностью к показному, преувеличенному, в чем косвенно отразилось быстрое обогащение господствующего класса. Расширилось строительство учебных и научных институтов, многоэтажных жилых домов, крупных магазинов. Роскошные муниципальные оперные театры, напоминающие парижскую Гранд Опера, были сооружены в Рио-де- Жанейро (1909) и в Сан-Паулу (1911). Сугубо дворцовый характер приобрели музейные здания, особенно музей Сан-Паулу (1894).
Примером самой помпезной эклектики может служить дворец Монро в центре Рио-де-Жанейро, сооруженный к панамериканской конференции 1906 г.. Претенциозное здание имеет сложный план. Каждому излому стены соответствуют громадные колонны, поддерживающие пышный антаблемент. Три купола с гуртами и люкарнами, средний из которых поднят на двухъярусный аттик со скульптурами и лепными гирляндами, возвышаются над основным объемом.
Мало уступает в пышности дворцу Монро здание Национальной школы изящных искусств. Эклектика приняла в Бразилии самые разнообразные формы. Наряду с классицистическими создаются здания в стиле португальского «мануэллино» XVI в., в стиле средневековой венецианской архитектуры или викторианской готики и т. д. В 1900 г. закончилась перестройка и пышная отделка в духе бразильского барокко старинной церкви Канделария в Рио-де- Жанейро (начата в 1609). Новый собор в Сан-Паулу (1910—1954) построен в готическом стиле.
