В главе VIII было показано, что Альберти-теоретика отличает тенденция брать явления не статически, изолированно, а во взаимной связи, стремление уловить переходы от одного явления к другому, иными словами, брать действительность не как нечто ставшее, а как становящееся. Другим выражением той же тенденции является генетические объяснения, в изобилии встречающиеся на протяжении всего трактата.
Буквально на первой же странице Альберти поставил вопрос о происхождении человеческого общества и архитектуры.1 В книге I анализу шести основных архитектурных категорий и самому определению их он предпослал описание их первоначального появления : люди отыскивают безопасную местность, обосновываются на «удобном и приятном» участке, делят его на части, чтобы не в одном месте совершались все дела, а «в одной месте спали, в другом был очаг» и т. д. ; затем, думая о том, как поставить крышу, строят стены, наконец, кладут крышу и делают в стене «отверстия», оконные и дверные проемы. Говоря об ордере, Альберти развивает витрувиевскую теорию его происхождения из деревянного зодчества. Глава о кирпиче начинается с гипотетической истории его изобретения. Глава, посвященная аркам, начинается также. Рассмотрению различных типов сооружений почти всегда предпосылается гипотеза о их первоначальном возникновении: так поступает Альберти в отношении курии, базилики, памятников, гробниц, триумфальных арок, театров и т. д.
Знаменательно, что интерес к вопросам возникновения отличал Альберти лишь в области искусства. В науке для него, наоборот, характерен решительный отказ от генетических объяснений. Говоря о климате, он считал возможным «обойти молчанием» вопрос о происхождении ветров как «не относящийся к делу». Так же высказывается он в книге X о происхождении дождя, снега и ветра: «Мне незачем решать…» ит. д.. В главе о камнях он заявляет: «Я не буду здесь останавливаться на обсуждении физического вопроса об образовании и происхождении камней». В главе о деревьях, представляющей собою компиляцию из Витрувия, Теофраста и Плиния, он почти всюду опускает архаические причинные объяснения.2 Наконец, совершенно аналогично в латинской редакции сочинения о живописи Альберти говорит: «К чему живописцу знать, каким образом цвет рождается из смешения редкого и плотного, теплого и сухого или холодного и влажного?»3
Уже это одно бросает новый и несколько иной свет на ставшее трафаретным утверждение об «универсализме» Альберти. В его «универсализме» была своего рода перспектива: одни дисциплины оказывались центральнее других, располагавшихся на периферии. Соответственно и трактат «О зодчестве» нельзя рассматривать как энциклопедию, в которую на равных правах вошли различные дисциплины. Центральными в ней остаются вопросы архитектуры, как бы велики ни были пестрота и разнообразие привлекательного материала.4
Генетические объяснения в теории архитектуры играли для Альберти совершенно особую роль. Они не преследовали цели удовлетворить простой любознательности или простому любопытству. Они являлись средством проникнуть в глубь изучаемого предмета, усмотреть его в его первичной изначальности, в его существе, без «прикрас» и позднейших наслоений, а вместе с тем установить его связь с другими родственными предметами и явлениями.
Основной схемой развития архитектуры была для Альберти трехчленная формула: «необходимость — польза — красота ».
Уже у древних можно найти мысли о том, что естественной наставницей человека была «нужда».5
Этому соответствует у Альберти понятие необходимости, necessitas. К «необходимому» он относит «пищу, одежду, кров и, в особенности, воду». Необходимость создала основные шесть категорий архитектуры. Поэтому рассмотрение этих категорий in statu nascendin
позволяет постичь их первичную сущность. Крыша появилась в результате необходимости оградить человека от солнца и дождя, бурь и метелей. Стена и колонны явились в результате необходимости создать то, что поддерживало бы «тяжесть крыши». «Отверстия» появились в здании как результат необходимости дать доступ свету и воздуху, дать возможность входить и выходить живущим, наконец, дать выход «парам» и дыму. К этому первому этапу развития архитектуры Альберти относит категории «прочности», то есть моменты конструктивные, без которых здание как таковое не может существовать.
Вторым моментом является «польза». Понятие «пользы» шире понятия «необходимого»: все необходимое полезно, но не все полезное необходимо.
