Был неизменно хлебосольным и гостеприимным, хранителем родовых традиций. У них часто гостили и жили их родственники, что таило опасность для молодых хорошеньких женщин и барышень стать жертвой любовной атаки ссыльного соседа поэта Например, так случилось с дочерью тверского помещика И.И. Вульфа, кузиной барышень Вульф — Анной Ивановной Вульф (Нетти) с марта до конца 1825 г. и с племянницей ПА Осиповой — Анной Петровной Керн летом 1825 г. (обеих их Пушкин назвал в своем «дон-жуанском списке»).Роман с А.П. Керн был особенно стремительным и плодоносным (в памяти потомков он стал чуть ли не легендарным), но многие до сих пор знают только полуправду об этой истории и ее героине.
Аетом 1825 г. к Осиповым-Вульф приехала 24-летняя племянница Прасковьи Александровны — красивая, сексуальная (как сейчас говорят), решительная и несчастливая со старым и ограниченным мужем-сол- дафоном — Анна Петровна Керн (1800—1879). Разразился бурный, стремительный и порочный роман, который дал Пушкину на какое-то время прилив творческих сил; а для А.П. Керн он в конце концов завершился очередным крахом ее мечтаний об идеальной любви и нерушимым мнением поэта о ней как о «вавилонской блуднице» {см. текст далее, с. 238). О серьёзной любви к ней со стороны А.С. Пушкина не было и речи. Со временем он, вспоминая свои отношения с А.П. Керн, написал: «Все это… очень похоже на любовь, но клянусь вам, что это совсем не то».
Более месяца (середина июля — 19 августа 1825 г.) А.П. Керн гостила в Тригорском, в котором, как и в Михайловском, протекал ее роман с Пушкиным, влюбленность со временем сменилась интимной близостью. На прощание Пушкин подарил ей экземпляр главы из «Евгения Онегина», в котором случайно оказалось его стихотворение «Я помню чудное мгновенье», вдохновленное совсем не Керн, а воспоминаниями об императрице Елизавете Алексеевне, жене Александра I, (в девичестве Ауиза-Августа-Дурлах, принцесса Баден-Баденская, 1779—1826), которая чуть ли не всю его поэтическую жизнь была его главной или как минимум одной из его основных муз (см. с. 243). Пушкин тогда выхватил листок с этим стихотворением у Керн, она настойчиво потребовала его вернуть, но он не хотел его возвращать. Поэт не прочитал стихотворение ей, не сказал, что дарит его ей, что оно посвящено ей; в этом стихотворении есть слова, которыми называли в Петербурге, при царском дворе, только красавицу и добродетельницу Елизавету Алексеевну (см. книгу А.В. Васильевой. Жена и муза. Тайна Александра Пушкина. М.: Атлантида — ACT, 1999). Настырная Керн все-таки добилась возвращение ей листка со стихотворением (хотя Пушкин усиленно не хотел этого делать), но он не подтвердил на словах, что это стихотворение написано для нее. Без авторского согласия А.С. Пушкина вскоре Керн послала это стихотворение А.А. Дельвигу, и оно оказалось опубликованным (в творчестве Пушкина разных лет посвящение к*** — совсем не означает его обращение к А.П. Керн, которую он впервые увидел в 1819 г. в Петербурге, с ней имел роман в 1825—1826 гг., см. с. 243).
Тем не менее Пушкин какое-то время с трепетом вспоминал общение с А.П. Керн в Тригорском (когда они ту ляли в парке, она чудно пела романсы и пип.), затем были очень близкие, но непродолжительные отношения. Он был благодарен ей за приятные эмоции, поэтическое вдохновение, но однозначно понял, что способная на обман порочная женщина его музой, возлюбленной, тем более — женой быть не может. Их любовные отношения длились не более 2—2,5 года (1925—1827). А.П. Керн сделала все возможное и невозможное, чтобы ее считали одной из основных муз великого поэта, сохранила, но потом продала его письма к ней (финансовые трудности заставили ее расстаться с ее сокровищем), оставила воспоминания о Пушкине (но верить им сполна нельзя).
