Грандиозный жилой комплекс был создан по замыслу и на средства гражданского инженера Александра Николаевича Перцова. Это один из крупнейших доходных домов предреволюционного Петербурга, сформированных, по словам Г. К. Лукомского, «как целые куски города».
Глубокий узкий курдонер играет роль малой тупиковой улицы, а его ответвления становятся внутренними курдонерами. В здании были квартиры и меблированные комнаты гостиничного типа, бытовое обслуживание и торговая сеть. Журнал «Городское дело» сообщал в 1912 г., что многоэтажные корпуса сооружены «на американский манер, на 400 квартир разных размеров, с 18 лифтами, телефонами, ванными общего пользования, читальней для жильцов и т. п. Постройка со всем оборудованием обходится свыше 5 миллионов рублей».
Проектирование комплекса началось еще в 1905-1906 гг., когда Общество гражданских инженеров по поручению А. Н. Перцова провело конкурс. В его программе были детально разработаны особенности внутреннего устройства квартир, меблированных комнат и общественных помещений.
Особое значение придавалось выгодной эксплуатации обширного участка, вытянутого в глубь квартала. В состав жюри входили А. И. Дмитриев, П. М. Макаров, А. Г. Успенский, Л. В. Шмеллинг и другие гражданские инженеры.
Лучшей из 29 представленных работ был признан проект молодых архитекторов М. С. Лялевича и М. М. Перетятковича (впоследствии ведущих представителей неоренессанского направления). Жюри отмечало, что он «выгодно отличается от других удобной и красивой общей планировкой зданий на участке при сравнительно значительной площади застройки…».
За основу плана авторы взяли крестообразный курдонер, который в конце расходился в стороны еще двумя ветвями. В его горловину они смело вкомпоновали висячую остекленную галерею ресторана, которая эффектно подчеркнула выразительность пространственной композиции. Фасад, исполненный «талантливой рукой», завершался щипцами, а на углах — шатровыми крышами.
Другой их проект, рекомендованный к приобретению, ближе по характеру «северному» модерну. Въезд внутрь квартала фланкировали угловые башни, напоминающие шатер здания «Похьола» в Хельсинки. Крестовидные в плане корпуса придавали проезду-курдонеру необычные зубчатые очертания. Этим достигалось впечатление резкой пульсации пространства, но внутриквартальная территория приобретала «очень неспокойный вид».
В средокрестьях пересекающихся корпусов располагались по диагоналям черные лестницы, каждая из которых обслуживала сразу четыре секции (до семи квартир). Такой оригинальный прием, не одобренный жюри, был востребован позднее (в том числе, при постройке Бассейного товарищества по плану Э. Ф. Вирриха и А. И. Зазерского).
Другие участники конкурса, Б. И. Конецкий и А. Л. Лишневский, избрали Т-образную конфигурацию основного двора. Будущий создатель дома Перцова С. П. Галензовский и его соавтор, гражданский инженер И. Ю. Мошинский, дополнили такой же курдонер-проезд асимметричным боковым отростком. И по внешнему облику, и по схеме плана их вариант, получивший лишь четвертую премию, был весьма далек от осуществленного.
Лицевые корпуса с большими витринами, высокими щипцами и угловыми эркерами-башнями представляли разновидность модерна, обогащенного мотивами северного ренессанса — «в стиле современных немецких построек». Жюри считало этот проект перспективным, поскольку он мог быть «деталирован в красивых и простых формах смешанной кирпично-каменной облицовки, украшенной майоликой», а большинство квартир и комнат удачно обращено «на тихий, светлый и хорошо проветриваемый собственный переулок-тупик, что повышает их цену сравнительно с надворными квартирами».
К строительству приступили лишь через несколько лет. Авторство комплекса принадлежит гражданскому инженеру и архитектору-художнику Стефану Галензовскому (Галэнзовскому). Преподаватель Института гражданских инженеров и других учебных заведений, он был давно знаком с Александром Перцовым, в одно время с ним учился в институте. Правда, чертежи, представленные в Городскую управу в июне 1910 г. и в августе 1912г., подписал архитектор И. А. Претро179. Вероятно, он был причастен к разработке проекта и наблюдал за строительством, но на вторых ролях180. Летом 1912 г. возведение дома было закончено. По сравнению с проектом 1910 г. трактовка фасадов стала более разнообразной и пластичной, обогатилась растительным декором.
Галензовский воспользовался конкурсными предложениями Пе- ретятковича и Лялевича. Он организовал застройку участка вокруг крестообразного и продолжающего его, Т-образного, парадных дворов. Благодаря расширению горловины проезда уличное пространство плавно «затекает» внутрь территории, а сильные срезы углов на перекрестии ветвей подчеркивают слитность главных дворовых пространств. Неявная асимметрия лицевых корпусов, сложная объемнопластическая разработка угловых звеньев также перекликаются с премированным проектом тех же авторов.
Это и тщательно отрегулированная «машина для жилья», и архитектурный ансамбль, развитый в глубь квартала. Разветвленная система парадных дворов позволила увеличить репрезентативную зону, создать живописно-динамичную композицию взаимосвязанных пространств, продлить «лицевые» фасады, решенные в едином ключе и со стороны проспекта, и внутри участка. Второстепенные дворы-колодцы отнесены на периферию. Архитектурному облику комплекса свойственна спокойная солидность. Это образец зрелого петербургского модерна, в котором живописность масс и свобода рисунка деталей подчинены строгой рациональности. Стилистика его как бы нейтральна и обобщена, лишена броских заостренных черт, хотя в целом созвучна «северной» модификации нового стиля.
Обращенные к проспекту монументальные корпуса одинаковы в основных членениях, но имеют нюансные различия в группировке отдельных элементов. Угловые, визуально самые активные части, пластически усилены введением граненых объемов, комбинациями эркеров и балконов, перепадами высот. Компонуя эти звенья, Галензов- ский вспоминал, очевидно, решение южного корпуса дома Лидвалей на Каменноостровском проспекте. На всех фасадах варьируются формы и размеры эркеров. Как правило, они соединяются с балконами, которые иногда переходят с одной фасадной плоскости на другую, огибая углы.
Галензовский предполагал облицевать фасады кирпичом (начиная с третьего этажа). Однако ограничился единообразной графичной расшивкой цементной штукатурки под руст. Экономно введены флоральные узоры, составленные из дубовых ветвей, каштана, вьюнка, цветов. Они разрастаются в завершениях эркеров и вокруг окон над ними, вплетаются в затейливое кружево балконных решеток. Мотивы декора, более натуралистичные в сочной лепке и остро стилизованные в кованом металле, близки раннему декоративному модерну — в отличие от сдержанной тональности архитектурных форм. Рельефы были выполнены 1-й Санкт-Петербургской артелью скульптурнолепного производства при участии модельщика А. Е. Громова.
Перцов уделял пристальное внимание проектированию и всему обустройству своего дома. Вместе с Галензовским он много занимался разработкой компактной, экономной планировки квартир средней площади для интеллигенции. Торговые помещения владелец распределял таким образом, чтобы в них был представлен широкий ассортимент разных товаров, а при смене арендаторов старался сохранить профиль магазина. Дом на Лиговке быстро завоевал популярность. На съем квартир в нем стояла длинная очередь.
Но ни владелец, ни архитектор не могли предвидеть, что здание предстанет перед городом своей изнанкой. Соседние участки не были плотно застроены, и высокие протяженные брандмауэры его корпусов воспринимались со стороны Лиговского проспекта и с платформ Московского вокзала. Более десятка лет назад около вокзала снесли ряд старых домов ради якобы намечавшегося строительства терминала для Высокоскоростной магистрали. В результате здесь образовался гигантский котлован и полностью обнажились чудовищные громады глухих задних стен дома Перцова. Это поистине фантасмагорическое зрелище «спонтанной архитектуры» скрылось теперь за бесконечным фасадом вновь возведенного торгового комплекса «Галерея».
