Эпоха французского Просвещения была периодом активных поисков, теоретизирования и попыток переосмысления всех областей жизни. И архитектура, безусловно, не оставалась в стороне от исканий своего времени. Характерно, что к архитектуре обращаются в этот период и философы.
В ситуации, когда об архитектуре рассуждают и те, кто занимается ею напрямую, и те, кто не сталкивался с архитектурной практикой в качестве проектировщика, становится интересным проследить различие подходов к архитектурной теории чистых теоретиков и теоретизирующих практиков. Сделать это предлагается на примере трудов двух знаковых авторов эпохи: Марка-Антуана Ложье и Жака-Франсуа Блонделя.
Сначала рассмотрим труд Ложье Essai sur l’architecture («Эссе об архитектуре») (1753). В нем автор предлагал реформировать архитектуру, исходя из образа «примитивной хижины». Основываясь на этой теории происхождения архитектуры, Ложье создал систему оценки и создания сооружений, состоящую из «неотъемлемого», «необходимого» и «введенного в результате каприза».
Однако больше всего внимания он обращал именно на обусловленное капризом. Так, в «Заметке 1. О колонне» описание того, какой должна быть колонна, занимает один абзац. На описание же недостатков уходит много страниц. Например, первым недостатком называется колонна, выступающая из плоскости стены, точнее, «утопленная в стену», так как в системе Ложье именно стена вторична.
Второй недостаток – следующее логическое отступление от образа примитивной хижины – использование колонн прямоугольных, а не круглых в плане, которые автор называет пилястрами. По мнению Ложье, «пи лястры – просто дурное изображение колонн». То есть самоценность нового типа колонны – столба с прямоугольными гранями – для Ложье не существует.
Следующим недостатком становятся все прочие возможные эксперименты с формой ствола колонны – не столь распространенные, как пилястра, и потому выведенные в отдельную цепочку запретов. К ним относится, прежде всего, практика «вместо обычного утончения колонны придавать ей утолщение на трети высоты ствола», так как природа не создает ничего, что «может обосновать это утолщение».
Следующим недостатком являются «рустованные колонны» – «обрубки колонн, нагроможденные один на другой с непостоянным модулем и таким образом производящие эффект чегото очень измельченного и бесконечно жесткого». Далее упоминаются витые колонны, колонны с витыми каннелюрами и т.д.. Наконец, последним недостатком называется пьедестал, на который ставится колонна.
Он является, во-первых, отходом от образа примитивной хижины, где опоры стоят прямо на земле. Во-вторых, преступлением против здравомыслия эпохи, так как колонны – ноги здания, которые «абсурдно выглядят, если давать им самим ноги». Итак, система Ложье – почти религиозная система запретов, полностью отвечающая всем требованиям Просвещения, во многом перекликающаяся с работами Руссо.
Но проповедуемая Ложье строгость могла быть губительна для практика, так как ее высшей целью было возвращение к единственно верному образцу, в котором влияние архитектора почти полностью отсутствует. Иначе подходит к вопросу первого образца архитектуры и отхода от него практик и преподаватель ЖакФрансуа Блондель.
Он был одним из самых строгих в вопросах свободы творчества архитекторов французского Просвещения. Так, он утверждал, что архитектору нужно «понять гений древних, подобно им, вкладывать в свои произведения вкус и разумность, держаться открытий античности, не ища, как делали некоторые, путей создания новых ордеров, или попросту химер».
Однако, несмотря на эту кажущуюся строгость, он, в отличие от Ложье, заменяет запреты инвариантами, создавая поле свободных вариаций внутри каждого элемента. Так, говоря о пилястре, он вступает в прямой спор с Ложье. В рассуждениях о колонне и пилястре он защищает вторую от ее критиков.
Сначала он сравнивает колонну и пилястру как одинаково значимые элементы, ставя их рядом друг с другом и сближая единством пропорции и орнамента. Проведя это сравнение, Блондель переходит к спорному отношению к пилястре, которое, как он считает, вызвано попыткой применить ее не по назначению как простую замену колонне, тогда как ей присущ собственный характер, строгий, прочный, приземленный, который архитектор и должен использовать для расширения своей палитры.
Точно так же Блондель считает все недостатки ствола колонны, которые перечислял Ложье, всего лишь вариациями, каждая из которых служит для своих целей и имеет обоснование. Так, витые колонны – это не недостаток, а тип формы ствола, который тоже имеет природное происхождение. Даже на краткое перечисление позволительных вариаций колонны, исходя из ее ордера, материала, конструкции, формы и расположения, уходит десяток страниц 2. Теория Блонделя – теория вариаций, а не запретов.
Да и происхождение свое архитектура ведет у него не от примитивной хижины, а от уже «измененного искусством» здания. В такой интерпретации идеал, хотя и находится в прошлом, дает большую свободу вариаций, так как сам он рождался и развивался на протяжении времени. Таким образом, Блондель, проектировщик-практик, расширив строгие рамки, заданные чистым теоретиком Ложье, создал гибкую систему с высоким уровнем внутренней свободы.
Уже следующие поколения архитекторов, в том числе известные утописты Леду и Булле, придут к прокламации полной свободы творца в своих архитектурных теориях, но первый шаг к этому был сделан именно Блонделем, который, хотя и отрицал право на создание нового ордера, показал в своей работе важность почти неограниченной вариативности архитектурных элементов.
