В тимпане портала церкви Сен-Дени, напротив, царит строгий порядок. Крест помещен не сбоку от Христа, а прямо позади него. Ствол креста четко делит поле тимпана по вертикали на две части. Горизонтальные ветви с такой же четкостью делят композицию на верхнюю и нижнюю половины. Длинные свитки в руках Христа продолжают собой ветви креста, так что разграничительная линия доходит до самых краев тимпана. Летящие ангелы с орудиями Страстей симметрично фланкируют голову Христа в верхнем регистре. Под ветвями креста по обе стороны от судьи столь же симметрично и чинно, подобно самому Христу, сидят апостолы. Наконец, воскресающим из гробов отведен особый, нижний регистр, отделенный от среднего резкой чертой, которая служит подножием для апостолов и Христа. В каждом следующем регистре размеры фигур становятся все меньше. Иерархия значимостей персонажей выражена не только посредством иерархии уровней расположения фигур в тимпане, но и посредством иерархии их масштабов. Следует сказать, что разделение поля тимпана на регистры встречалось и в романских тимпанах, например, в церкви Сент-Юрсен в Бурже, в тимпане конца XI века, в церкви в Помпьер, примыкающей к бургундскому кругу памятников. Но в этих случаях каждый регистр имел свою тему, и они были мало связаны между собой. В Сен-Дени Страшный суд, несмотря на разделяющие регистры, предстает как единая сцена, как событие. Так же изображен он и в Болье. Но там воспроизведен устрашающий момент разрушения, конца мира. Это впечатление обусловлено зыбкостью композиции, сумятицей фигур, их взвинченной подвижностью. В тимпане Сен-Дени благодаря иерархичности и симметрии, определяющим построение сцены, и торжественной статичности фигур возникает новая, более оптимистическая тональность и новая, по преимуществу этическая оценка события. Страшный суд трактован как воцарение истины и справедливости. Заимствуя и комбинируя иконографические темы и композиционные схемы, накопленные романским искусством, скульпторы Сен-Дени создали новый тип композиции тимпана и использовали его для нового образного решения.
Аналогичным образом перерабатывалось романское наследие и при создании других компонентов скульптурного декора центрального портала. Так, по сторонам его дверей помещены одна над другой рельефные фигурки мудрых и неразумных дев. Этот сюжет, как и «Страшный суд», был распространен в романском искусстве. На рубеже XI—XII веков он появился на капителях церквей Тулузы, в первой трети XII века — в архивольтах церквей Пуату. Новшество, введенное скульпторами Сен-Дени, состояло не только в том, что фигуры украсили иной, чем в романских церквах юга и запада Франции, элемент архитектуры, но главным образом в том, что из пяти фигурок каждого ряда верхние оказались включенными непосредственно в поле тимпана. Они помещены в нижних углах, в регистре, отведенном воскресающим из гробов. Мудрая дева, держащая зажженную лампу, изображена одесную Христа, как праведница. Перед ней находится небольшая башенка, означающая райский чертог. В противоположном углу тимпана неразумная дева стоит на коленях, опустив лампу. Рядом с ней запертая дверь, и она тщетно хватается за дверное кольцо.44
Ново здесь то, что сюжет притчи сознательно и наглядно связан с темой Страшного суда. Архитектурные линии устоев портала, вдоль которых расположены симметричные вертикальные ряды фигурок, ведут к тимпану, где одна тема присоединяется к другой.
Столь же наглядно связан сюжет притчи с рельефными изображениями архивольтов портала, также иллюстрирующими тему Страшного суда. Мудрая дева, находящаяся в зоне воскресающих, в то же время непосредственно соседствует с фигурами праведников, изображенных в нижней части внутреннего архивольта. На другом конце дуги, рядом с неразумной девой помещены фигуры грешников, уносимых чертями в ад. Кроме грешников и праведников в архивольтах представлены апокалиптические старцы с виолами и кубками, ангелы, а в замковых камнях — три ипостаси Троицы. Таким образом, благодаря соединению нескольких родственных сюжетов тема Страшного суда распространяется на весь портал. Графический схематизм архитектурных линий устанавливает зримые взаимосвязи между отдельными компонентами программы. Она не только приобретает невиданную прежде широту и смысловую емкость, но и структурную стройность. Программа становится рациональной, логичной, легко читаемой системой.
