При всем многообразии поисков и направлений в архитектуре России второй половины XIX — начала XX вв. они довольно четко различаются по двум основным периодам— вторая половина XIX в. и конец XIX — начала XX вв.
Отход от классицизма и использование различных стилей прошлого отчетливо проявились еще в 30-х — начале 40-х годов XIX в. Однако полный разрыв с классицизмом и повсеместное утверждение эклектики наступили лишь в 50-х — 60-х годах и наиболее явственно обозначились в Петербурге и Москве в работах А. И. Штакеншнейдера и М. Д. Быковского — представителей раннего периода стилизаторства, для которого характерно соединение форм различных стилей прошлого в современных зданиях. При этом нередко не только фасад и интерьеры, но и каждое отдельное помещение выполнялись в различных стилях.
Можно сказать, что почти все архитекторы второй половины XIX в. были эклектиками-стилизаторами, причем наиболее излюбленными у них были ренессансные и барочные мотивы. Примерами могут служить дворец князя В. А. Романова на Дворцовой набережной в Петербурге арх. А. И. Резанова, выполненное в ренессансных формах, здание архива Государственного совета и музей училища Штиглица в Петербурге арх. М. Е. Месмахера, где использованы барочно-ренессансные мотивы. Декоративность ренессансно-барочных мотивов убранства фасадов и интерьеров здания музея училища Штиглица особенно контрастно воспринимается из-за подчеркнуто механического их сочетания с весьма рациональной конструкцией легкого металлического сплошь остекленного покрытия над большим музейным залом.
В Москве такого рода постройками являются построенные К. М. Быковским здание Государственного банка на Неглинной и Зоологический музей; в Киеве — Оперный театр; в Минске — Драматический театр; в Варшаве, Баку, Риге, Ревеле, Вильно — многие жилые и общественные здания и т. д. Практически, в архитектуре всей России, включая самые далекие ее окраины, господствовало стилизаторство, причем Прибалтике было более свойственно подражание средневековой готической и романской архитектуре, а Закавказью и Туркестану (Средней Азии) — восточным национальным мотивам. Разрыв между развивающейся функционально-конструктивной основой и художественной стороной архитектуры становится все большим, архитекторы по существу превращаются в декораторов, украшающих фасады и интерьеры сооружений и не стремящихся достичь прежнего единства функции, конструкции и эстетического качества сооружения. Стилизаторская архитектура культивировалась и в архитектурных учебных заведениях того времени, программы которых содержали специальные задания на различные стили.
В 70—80-х годах XIX в. в общем потоке стилизаторства особое развитие получило национально-романтическое направление в архитектуре, которое пыталось возродить традиции древнерусского зодчества в основном архитектуры XVII в. В то же время в еще существовавшей и в известной мере казенной византийско-русской ‘ архитектуре, насаждавшейся арх. К. А. Тоном и сходившей со сцены, противопоставлялось еще одно национальное, но более демократическое в своей основе течение. Его лидерами были последователи А. М. Горностаева — И. П. Петров-Ропет (1845—1908), В. А. Гартман (1834—1873), А. Л. Гун и др. Эти архитекторы в своих произведениях применяли главным образом мотивы русской деревянной архитектуры, особенно крестьянских изб с обильной резьбой, и народного декоративного искусства. Характерны в этом отношении деревянные выставочные павильоны Гартмана на Мануфактурной выставке в Соляном городке в Петербурге и на Всероссийской политехнической выставке в Москве и работы Ропета на Всемирных выставках в Париже (1878), Копенгагене (1888) и Чикаго (1893), а также каменные,со штукатурной отделкой и лепкой фасады дома Басина в Петербурге и многие проекты жилых и общественных зданий России. К этой группе примыкали подражавшие не менее нарядной кирпичной архитектуре XVII в. архитекторы И. А. Мо- нигетти, Д. Н. Чичагов, А. Н. Померанцев, В. О. Шервуд и многие другие. Характерными их постройками являются, например, Верхние торговые ряды, Исторический музей, Городская дума в Москве (ныне музей В. И. Ленина, рис. 83) и др.
В этом «национальном» направлении, господствовавшем в архитектуре 70—80-х годов в России, противоречиво переплелись, казалось бы, взаимоисключающие тенденции. С одной стороны, прогрессивные устремления, направленные к пробуждению национального самосознания, с другой,— реакционная политика правящих кругов, выражающаяся в известной формуле «православие, самодержавие, народность». Это направление горячо поддерживал страстный поборник самобытности русского искусства, сторонник славянофилов В. В. Стасов, рассматривавший произведения виднейших его представителей как выражение демократических и патриотических устремлений в архитектуре. Однако позиция и оценки Стасова сами были противоречивы как противоречиво было и национальное течение в русской архитектуре того времени. Стасов и его сторонники, увлекшись пропагандой поисков новых приемов и новых национальных форм, давших столь обильные всходы в литературе, музыке, изобразительном искусстве, не замечали крупнейших его недочетов в архитектуре, в которой национальные поиски, ограниченные главным образом формальными приемами, мало соответствовали новым планировочным и конструктивным требованиям. И в самом деле, древнерусские
детали большей частью механически сочетались с чуждыми им простыми, с монотонными рядами окон и узкими простенками объемами доходных домов, школ и других новых по назначению зданий. Чистота стилистических и композиционных приемов в известной степени выдерживалась лишь в культовом зодчестве.
Следует заметить, что хотя рационализм и являлся одной из основных линий развития русской архитектуры на всем протяжении периода капитализма в России, но на разных его этапах он принимал различный характер и во второй половине XIX в. ощущался сравнительно мало и сказался, главным образом, не столько в архитектурной практике, сколько в теоретических высказываниях. Правда, установление известной системы в стилизаторстве, а именно, сооружение банков, как правило, в стиле ренессанса, театров — в стиле ренессанса и барокко, культовых зданий — в древнерусском стиле и т. д. само по себе уже свидетельствует о проявлении в определенной степени рационалистических начал в архитектуре этого периода. «Архитектура должна иметь целью обнаружить внешними представлениями внутренний смысл, значение и цель здания» — указывалось в основном теоретическом труде о принципах рационалистической архитектуры этого времени — книге «Гражданская архитектура» А. К. Красовского. В этой формулировке по существу изложена суть представления об архитектурном формообразовании в духе рационализма — концепция, предшествующая позднейшим течениям конструктивизма и функционализма.
