Важно в Шартрском соборе также то, что совпадает не только ориентация столбов в пространстве с направленностью ребер свода; совпадают и ритмы движения линий столбов и сводов от западного фасада к хору. Движение осуществляется внизу и наверху в одинаковом, мерном, быстром ритме. Такое совпадение ритмов стало возможным благодаря созданному шартрским архитектором новому типу травеи, узкой, перекрытой четырехчастными сводами.
Добившись совпадения ритмов, шартрский архитектор сделал еще один шаг вперед, по сравнению с архитекторами Ланского и Парижского соборов, где частый ритм столбов не соответствовал медлительным ритмам больших квадратных участков свода. Отказ от чередования опор, логичного при большой травее, выглядит там насильственным решением. В Шартрском соборе дело обстояло как раз наоборот. Узкая травея совершенно устраняла необходимость чередования опор. Однако шартрский архитектор использовал эту идею, хотя уже не в конструктивных целях, а в качестве художественного приема, и очень деликатно. Все столбы нижней аркады главного нефа имеют одну и ту же структуру, но формы — попеременно то цилиндрического ядра с восьмигранными колонками, то восьмигранного ядра с круглыми колонками. Это различие форм не бросается в глаза. Оно было рассчитано на искушенный взгляд зрителя, воспитанного на ритмических тонкостях раннеготических зданий. Но оно пронизывает движение аркад к хору легкой пульсацией, заставляет ощутить в пластике форм биение жизни. Пластическая трактовка архитектурных форм, унаследованная шартрским архитектором скорее всего из ланской соборной артели, особенно явственна при далевом взгляде на быстро уходящее вглубь, к хору пространство главного нефа. В этой перспективе ряды столбов аркады сливаются в сплошной волнообразный ряд круглящихся объемов. Такую же концентрацию пластически трактованных форм можно наблюдать на других уровнях стены главного нефа собора — в перспективных рядах тяг, колонок трифория, ребер свода.
В Шартрском соборе впервые формируется двуединство линейного и пластического решения соборного интерьера. Акцентирование линий арок, столбов, колонок и тяг, карнизов и ребер, выявляющее каркас внутренней оболочки нефа, создает впечатление абстрактной геометричности, кристалличности всей структуры здания. В то же время округлые трехмерные архитектурные членения обладают качествами упругой и полнокровной органической формы. Это двуединство присуще в полной мере только «классической» линии французской соборной готики. Оно достигается главным образом в Шартрском, Реймсском и Амьенском соборах, именно в тех, которые прославили эту эпоху и французский средневековый архитектурный гений. Совсем немного спустя, уже с середины XIII века, органический, жизненный компонент «вымывается» из готической архитектуры, и линейная, кристаллическая геометричность одерживает в ней верх.
Если раннеготическая архитектура второй половины XII века разрабатывала структуры и решала своими средствами отдельные образные проблемы готического интерьера, в первую очередь проблему светоносности внутренней оболочки здания, то в Шартрском соборе весь интерьер предстает как единая система. Системное единство интерьера обнаруживается в конструкции и структуре, в пропорциональном строе и в ритмической организации пространства, в линейной и пластической трактовке форм. Оно очевидно при близком и далевом взгляде, при взгляде ввысь и в перспективу соборного нефа. Сложение этой системы в Шартрском соборе и знаменовало переход от ранней фазы готического стиля к его зрелой фазе.
Внешний облик продольного корпуса и хора Шартрского собора разительно контрастирует с его интерьером, заставляя понять, какой ценой достигаются грандиозность и светозарность внутреннего пространства храма, высота и легкость нервюрных сводов. Все эти чудесные свойства интерьера обеспечиваются громоздкой, тяжеловесной внешней опорной системой, самой ранней из сохранившихся. Вероятно, подобный вид имела и опорная система Парижского собора, но мы ее видим уже перестроенной в середине XIII века, с элегантными по рисунку длинными дугами аркбутанов, одним усилием преодолевающими пространство над обеими крышами боковых нефов.. Однако запас прочности в опорной системе Парижского собора даже первоначально не мог быть столь велик, как в Шартрском соборе, потому что пары боковых нефов имеют в парижском храме высокие эмпоры, оказывающие существенную поддержку стене главного нефа. В Шартрском же соборе эмпоры уступили место трифорию, так что стена потребовала основательных подпорок с внешней стороны.
В то время как в интерьере массы и плоскости стен главного нефа заменены стройными трехмерными формами и огромными проемами, снаружи соборный корпус поражает избыточностью камня. Контрфорсы, пристроенные к стенам боковых нефов и поднимающиеся высоко над их кровлями, почти до крыши главного нефа, настолько массивны и так далеко вторгаются во внешнее пространство, что огромные окна главного и боковых нефов оказываются глубоко утопленными между ними; поэтому представить снаружи их масштабы и светоносность невозможно. В перспективном сокращении внешняя оболочка собора выглядит как сплошной ряд мощных башнеобразных ступенчатых столбов, сложенных из больших призматических блоков. Э. Маль образно назвал архитектуру шартрской выносной конструкции «циклопической». Правда, контрфорсы, будучи очень широкими внизу, кверху постепенно сужаются, но неизменно сохраняют свой суровый, непроницаемый вид. Этому впечатлению способствует отсутствие какого- либо декора на их гранях. Лишь в предпоследнем ярусе торцы контрфорсов оживлены неглубокими узкими нишами, в тесном пространстве которых заключены статуи шартрских епископов. Но они не облегчают массу столба, а наоборот, заставляют сильнее ощутить толщину каменного блока.
Столь же избыточна каменная материя в двух рядах аркбутанов, которые соединяют контрфорсы с главным нефом, упираясь в простенки между его окнами. Их широкие толстые дуги скреплены между собой аркадой из четырех полукруглых арок, несомых короткими колонками с базами и капителями. Однако эти колонки не параллельны стене, а расходятся в стороны, следуя линиям дуг, так что вся структура двойного аркбутана являет собой как бы сегмент колоса со спицами. Шартрские аркады принято называть «шатающимися». В конструктивном отношении двойные аркбутаны, скрепленные аркадой, вполне целесообразны, но неповиновение аркад закону земного тяготения придает им диковатый, «варварский» вид. В то же время ажурные прорези и криволинейные очертания арок вносят элемент декоративности в монотонный строй призматических форм контрфорсов и хорошо сочетаются с абрисами ажурных роз в окнах главного нефа.
Двойные, скрепленные аркадой аркбутаны не были отринуты и высокой готикой. Они есть в Амьенском соборе, в соборах Бордо и Байонны, но все формы в опорных системах этих зданий значительно тоньше, и аркады не «шатаются», так как их колонки параллельны отвесным линиям стен и столбов.
