Едва ли имеет смысл воспринимать традиционализм и функционализм как противоположности. Более разумно видеть в них два сегмента континуума, который включает также экспрессионизм, «ар деко», монументализм, классицизм, регионализм и историзм, между которыми существует множество взаимодействий, связей и зон пересечения.
Эти взаимодействия, связи и зоны пересечения часто присутствуют и на индивидуальном уровне. Многие архитекторы межвоенного периода не были узкими, прямолинейными приверженцами единого подхода, их деятельность представляет ряд сочетаний различных стилей и все разновидности гибридных форм.
Экспрессионизм и функционализм мало различимы, если вообще различимы в работах Эриха Мендельсона, Ханса Шаруна, Бруно Таута и других архитекторов. Сходным образом, Пале д’Иена, построенный по проекту Огюста Перре, показывает, что функционализм порой трудно отличить от классицизма.
Классицизм и экспрессионизм, встретившись, образовали рондокубизм; экспрессионизм и традиционализм сходятся в некоторых работах Ле Корбюзье, а «ар деко» и функционализм сливаются в творчестве Роберта Маллет-Стивенса.
Даже традиционализм и функционализм, направления, казалось бы, полярно противоположные, часто сближаются в общем пристрастии к простоте и устранению лишнего, что видно в работах датского архитектора Кая Фрискера или в некоторых проектах Генриха Тессенова.
Центром этого стилистического континуума является направление, которое мы можем обозначить как модернизм — в самом общем значении этого слова. В теории, этот термин относится к архитектуре, которая намеренно и открыто позиционируется как современная и предназначается для выражения духа эпохи.
На практике ярлык «модернизм» оказывается применимым почти к любой архитектуре, которой принадлежит место в спектре между авангардом и историзмом, чьи корни восходят к девятнадцатому веку.
Что значит «современная архитектура» и насколько современно то или иное сооружение, зависит в первую очередь и главным образом от контекста. Здание компании «Тур бель эйр» в Лозанне, Швейцария (1929—1931) работы Альфонса Лаверрьера считалось современным постольку, поскольку оно было первым небоскребом в стране.
В Белостоке, в восточной части Польши, смешение «ар деко» и экспрессионизма сделало памятником современной архитектуры церковь Святого Роха (1927—1944) работы Оскара Соснковского. А собственный дом Майкла Скотта в Сэндикове (1937—1938) положил начало архитектуре модерна в Ирландии.
Что следует считать модерном, зависит также и от исторического момента, поскольку как бы медленно ни развивалась архитектура как дисциплина, как долго бы здание ни оставалось новостройкой, волны архитектурной моды накатывают быстро.
То, что выглядело современным вчера, сегодня может оказаться старомодным, а то, что еще недавно было исключительным, сейчас может предстать обыкновенным. Коротко говоря, современная архитектура — это все, что выражает новые эпохи через новые формы и типологии.
В стилистическом отношении она редко бывает такой абстрактной или прозрачной, как архитектура функционализма. Современная архитектура не настолько аскетична, как часто принято думать: ей не чужды украшения (иногда скромные), она использует цвета, материалы и формы — например, балконы — в качестве элементов декора.
Часто бывает, что такая архитектура несет на себе некоторые черты монументальности, в частности, симметричные фасады, такие как на здании штаб-квартиры военно-воздушных сил в Белграде, спроектированном Драгишей Брашованом (1935).
И наконец, эта современная архитектура может соединять в себе не только новые постройки и технологии, но и традиционные и широко распространенные материалы и методы. Примерами такого стиля могут служить постройки эстонского архитектора Герберта Йохансона из известняка.
Относительность термина «модернизм» четко проявлена в том, что Джеффри Херф (в другом, более философском контексте) назвал реакционным модернизмом. Типичными образчиками этого стиля могут считаться произведения архитекторов нацистской Германии, от Цеппелинфельда Альберта Шпеера в Нюрнберге и Олимпийского стадиона Вернера Марча в Берлине до мостов автобана Пауля Бонатца; в них энтузиазм в отношении новых технологий соединяетсятизмом.
Но наряду с реакционным модернизмом, который является экстремальным сочетанием инноваций и retour a I’ordre’, что мы обнаруживаем в архитектуре межвоенного периода, существуют и другие, нередко двойственные сочетания прогресса и традиции, такие, как те, что мы видим в архитектуре «Новеченто», которая родилась в Милане и повсюду в Ломбардии в 1920-е годы.
Движение «Новеченто» отстаивало элегантный, модернизированный классический стиль, архитектурный эквивалент живописи Марио Сирони, Карло Карра и Джорджо Де Кирико. Наиболее известное творение «Новеченто» — «Ка’Брутто» в Милане, впечатляющее произведение Джованни Муцио, образчик столичного жилищного строительства, появившийся в скромном городе с населением около 200 ООО человек.
Среди архитекторов, внесших свой вклад в деятельность этого движения, — Эмилио Ланча, Джо Понти и Джузеппе де Финетти, ученик Адольфа Лооса. Элементы архитектуры «Новеченто» получили широкое распространение в stile littorio, неофициальном государственном стиле Италии 1930-х годов. Сопоставимые формы в эти же годы проявлялись в архитектуре Болгарии и Турции.
