Церковь Хогалид венчает вершину скалистого холма. Ее формы подражают формам средневекового собора в Висби. Однако идущее от влияния экспрессионистов стремление к напряженности композиции выразилось в утрировании, диспропорции, беспокойном динамизме ее силуэта.
Увлечение архитектурным романтизмом в Швеции было более продолжительным, чем в других северных странах. Но и здесь уже в годы первой мировой войны наступила реакция против его ретроспективное™ и капризного произвола. Если в Финляндии эта реакция возглавлялась сторонниками Ван де Вельде, то в Швеции больше сказывалось влияние австрийских архитекторов Лооса и Вагнера. Рассудочная строгость и ясный лаконизм освобожденного от декоративных деталей предельно упрощенного классицизма кажется избавлением от мрачноватой романтики. Эта тенденция ранее всего проявилась в неоклассическом здании художественного музея Лильевалхс в Стокгольме (1913—1916, арх. Бергстед) и в ранних работах арх. И. Тенгбома. Его стокгольмский банк подчеркнуто монументален, классические формы упрощены.
Крайней простотой форм, идущих от классицизма, отличается вилла Спеллман в Дьюрсхолме (1917—1918, арх. Г. Асплунд, 1885—1940). Это раннее произведение будущего лидера шведского неоклассицизма, а позднее и функционализма. Лаконизм фасадов напоминает работы Лооса. Особенно интересно в этом сооружении пристальное внимание к его функции. Сделана попытка в пределах ясной общей системы расположить окна в соответствии с назначением помещений. В плане дома любопытен подсказанный функцией отказ от строгой прямолинейности помещений, их свободное расположение. Здесь намечены тенденции, получившие развитие уже в послевоенные годы.
Однако для развития новой архитектуры в Швеции большее значение имели тенденции, зародившиеся в ее прикладном искусстве. Основанное в 1845 г. «Общество искусств и ремесел» по своей направленности было прямо противоположно «машино- борчеству» У. Морриса в Англии — общество ориентировалось на расширение возможностей машинного изготовления высококачественных вещей. Для них вырабатыва
лись целесообразные формы, подсказанные как их назначением, так и способами производства. Так же, как «Веркбунд» подготовил почву для идей Баухауза, так и «Общество искусств и ремесел» подготовило базу для развития рационалистической архитектуры в Швеции.
В Дании перед первой мировой войной, как и в Швеции, вновь усилился интерес к неоклассицизму. Уже в 1899—1906 гг. арх. К. Кампманн (1856—1920), достраивая начатую Е. Далерупом глиптотеку в Копенгагене, создал холодную и помпезную композицию, напоминающую академические проекты реставрации античных памятников.
Более романтичный характер получило здание музея в Фааборге, построенное К. Петерсеном в традициях датского классицизма начала XIX века (1912—1916).
Социальные, экономические и политические изменения, происшедшие в мире за годы первой мировой войны и непосредственно после нее, привели к принципиальным изменениям в архитектуре северных стран. Эти перемены в архитектуре уже назревали в начале века.
Развитие архитектуры Скандинавских стран во второй половине XIX — начале XX вв. с чисто внешней стороны характеризуется сменой поверхностных подражательных стилей. Однако не это определяет ее значение в процессе становления новой архитектуры Северной Европы. Как и в других европейских странах, здесь в этот период появились новые типы зданий, связанные с развивающимися потребностями общества; были выдвинуты новые приемы организации их пространства; заложены основные идеи градостроительства, нашедшие свое развитие в последующем и подготовившие создание рационалистической архитектуры.
Большое значение для будущего имел опыт использования национальных традиций и создания архитектурных школ, связанных со специфическими местными условиями. В Норвегии работы М. Поулссона имели большое значение для творчества К. Кнутсена, а многие своеобразные черты современного шведского и датского зодчества выкристаллизовались в результате опытов национально романтической архитектуры.
Значение этих национальных течений не ограничивалось художественной стороной архитектуры. «Романтики», а также в какой-то степени и эклектики помогли освободить архитектуру от сковывающего влияния догм классицизма; они широко использовали местные материалы, изучали их свойства. Стремясь сблизить здание с характером его окружения, они внедряли более реалистический, чем ранее, подход к архитектуре.
Именно эта сторона деятельности архитекторов Северной Европы — самобытность построек, связанных с национальной традицией — вызвала широкий международный интерес к ним и повлияла, в частности, на творчество ряда зодчих Германии и Англии.
В области разработки новых конструкций и новых типов сооружений северные страны не занимали ведущего положения и во многом следовали по пути, намеченному более развитыми индустриальными державами. Однако в конкретном применении
передового опыта в специфических условиях своих стран архитекторы Швеции, Норвегии и Дании достигли значительных успехов.
Наконец, в рассматриваемый период возродилось и начало развиваться традиционное для Северной Европы деревянное строительство и самобытное крестьянское зодчество. В дальнейшем на этой основе возникли новые эффективные методы использования извечно применяемого в строительстве естественного материала — дерева.
Традиционализм был широко распространенным явлением в архитектуре конца XIX — начала XX вв. Но среди европейских стран, пожалуй, именно в Швеции, Норвегии, Дании (как и в Финляндии), обращение к национальным традициям обеспечило в их архитектуре наиболее плодотворные результаты. Можно без преувеличения сказать, что в начале XX столетия произведения архитекторов этих стран становятся в ряд наиболее интересных достижений зодчества своего времени.
