После революции 1905 г. значительно усиливается поляризация тенденций, существующих в архитектуре и, в частности, в модерне. В это время сказывается все сильнее и сильнее буржуазный практицизм.
Усиливаются требования к повышению удобств и экономичности планировки, к более современным архитектурным приемам решения фасадов и интерьеров и т. д. Отрицание излишней декоративности было естественным при бурном процессе демократизации общественной жизни, происходившей в предреволюционные годы.
Примерно с 1906 г. ранний модерн эволюционирует и под воздействием рационалистических и ретроспективных тенденций развивается в двух основных направлениях— рационалистическом (строгий модерн) и стилизаторском. Оба эти направления являются реакцией против недостатков раннего модерна и одновременно его развитием.
Первое (рационалистическое) направление стремится очиститься от декоративных излишеств, от всего произвольного и надуманного и сохранить то здоровое, что было в раннем модерне — соответствие приемов композиции назначению зданий и архитектурных форм — строительным материалам и конструкциям. Облик зданий в строгом модерне проще и строже, исчезли причудливые фронтоны и обильная пластика фасадов, форма окон стала более простой и единообразной, цветовая гамма спокойнее.
Господствуют правильные геометрические членения. В зданиях строгого модерна уже присутствует значительное единство пространственного решения с планом, фасадами, интерьерами. Таковы построенные Ф. О. Шехтелем московский доходный дом Строгановского училища на Мясницкой, дом Московского Купеческого общества в Малом Черкасском переулке и типография «Утро России» на Страстном бульваре, московский дом Северного страхового общества у Ильинских ворот инж. И. И. Рерберга и арх. М. М. Перетятковича, петербургский пассаж на Литейном проспекте арх. Н. В. Васильева и др.
К такой архитектуре относились терпимо даже недоброжелатели модерна, о чем говорит, например, неоднократное премирование на конкурсах (программы которых содержали отмеченные выше предостережения против этого стиля) проектов таких лидеров модерна, как Ф. О. Шехтель и Н. В. Васильев.
Произведения строгого модерна сближались с постройками, в которых авторы исходили не из поисков нового стиля, но из таких материалов, как железобетон, и свойственных ему новых конструктивных форм. Пример — Строгановское училище в Москве на Рождественке гражд. инж. А. В. Кузнецова, которое воспринимается в той своей части, где нет колонн, постройкой 1920-х годов. Много типичных примеров подобных решений можно найти и в других городах.
В провинции черты строгого модерна наиболее отчетливо видны в архитектуре деловых и торговых зданий, например в универсальных магазинах в Калуге, Самаре и Челябинске, в гостинице «Бристоль» (ныне «Волга») в Ярославле, в здании Сибирского отделения Государственного крестьянского земельного банка, в деловом клубе в Саратове арх. В. А. Люкшина.
Эволюцией модерна начался новый этап в творческих поисках стиля. Строгий или целесообразный модерн, как называли эту архитектуру современники, освободившийся от декоративных деталей и значительно приблизившийся к требованиям современности, не представлял уже модерн в том смысле слова, как он зародился первоначально, а во многом был связан уже со следующей стадией развития архитектуры. Можно даже говорить об этом направлении не только как о рационалистическом этапе модерна, но и как о раннем этапе становления функционализма.
Второе направление, в котором происходила эволюция модерна в русской архитектуре, стремилось объединить с модерном элементы древнерусской архитектуры (упоминавшийся уже Ярославский вокзал арх. Ф. О. Шехтеля и старообрядческие церкви в Москве арх. И. Е. Бондаренко) или элементы классицизма (московские постройки арх. Иванова-Шица, позднейшие доходные дома Ф. И. Лидваля в Петербурге, дом Грибушина в Перми).
Таким путем архитекторы пытались наделить модерн большей художественной выразительностью, понимая, что выдуманные новые формы не могут сравняться с теми, что создавались и совершенствовались не одним поколением зодчих. В некоторых случаях это объяснялось желанием архитекторов придать своим постройкам более национальный характер — Ярославский вокзал арх. Ф. О. Шехтеля, старообрядческие церкви арх. И. Е. Бондаренко, крытый рынок в Саратове арх. В. А. Люкшина и др.
В предвоенные годы, и особенно в годы первой мировой войны, внимание к модерну ослабло. Более того, вследствие роста шовинистических настроений модерн стали рассматривать даже как «заразу», шедшую из вражеского лагеря (действительно, многие русские архитекторы-модернисты пользовались немецкими и австрийскими изданиями, особенно публикациями. венского Wagnerschule).
Но это даже помогло очиститься модерну от декоративных излишеств. В своей строгой, рационалистической форме он продолжал развиваться, подготовляя переход к функционализму и конструктивизму 1920-х годов.
