Идея восстановления и сохранения гapмонии миpa на основе создания новых архитектурных образов и пространств для жизни людей воплощалась в духовно-культурном концепте антропософской науки, основанной в 1912 г. Рудольфом Штайнером.
Антропософия в аспекте нашего исследования рассматривается как структурный культурно-философский и духовно-общественный феномен, вектор эволюции которого направлен против засилья догмы, утверждающей базовую поступательную роль и первичность технического прогресса, к альтернативному постижению и сохранению гармонии внутреннего мира человека, обращенного к природе и органическому познанию окружающей среды, к адаптации технических достижений в холистических целях, к использованию генетических законов естественного развития пространств жизни для архитектурного творчества.
Не стилевое кодирование архитектурных пространств и аллюзивное копирование форм, а индивидуальное знание и понимание внутренней логики первопостроения архитектуры как натуральной оболочки для развития, трансформаций, протекания и перетекания жизненных процессов является сущностью и основополагающим принципом практического создания современной живой архитектуры.
Гетеанум – это общественное сооружение, овеществляющее идею Рудольфа Штайнера о воплощении в органической архитектурной форме морально-эстетических и духовных основ мироощущения человека-творца. В стремлении создать «новый архитектурный стиль», новую эстетику приверженцы антропософского учения обратились к духовно-философским и естественно-научным идеям одного из мастеров немецкого движения «Штурма и натиска» Иогана Вольфганга Гете.
В работе «Пути к новому архитектурному стилю» Штайнер в процессе исследования каркасов сооружений, изучения конструктивных и тектонических метаморфоз, в своем учении о цвете ссылался на разработки Гете и называл его «отцом новой эстетики», а новое центральное сооружение, являвшееся ее средоточием и физической манифестацией антропософской идеи сущностного социально-духовного пространства, – Гетеанумом.
Рудольф Штайнер исследовал учение Гете не только с точки зрения его вклада в науку. Его первая лекция в Веймаре, на родине Баухауза, была посвящена Гете-художнику – «Гете как основатель новой эстетики». В ней он цитировал Гете: «Искусство – это раскрытие тайных законов природы, которые человеческая душа не может познать иным путем…» Он утверждал, что эти законы не могут быть сформулированы на основе научных методов и осознание их возможно лишь через искусство и с помощью искусства.
Штайнер не устанавливал языковых догм для архитектурной формы и считал, что искусство невозможно объяснять, его нужно сопереживать. Вслед за Гете он декларировал, что все виды искусства, в том числе и архитектура, выражают то, что другим способом выразить невозможно. Так как архитектура по своей природе не относится к свободным видам искусства и ее задачей является создание пространств для жизни людей, цель антропософской архитектуры – создавать активизирующую жизненную среду, особая атмосфера которой может влиять на конкретную деятельность человека.
Архитектура – не только следствие удовлетворения потребности строить жилище-укрытие, и результат строительства не определяется только техническими достижениями, как это прагматично утверждало марксистское учение; архитектура не следует своду заданных модернистских правил, как это излагалось в программе Баухауза. Так в античной архитектуре аккумулировались естественные силы, она была алтарем природы.
В эпоху романики и готики храм стал концентрацией не только духовности, но и духа общины, и т.д. В начале ХХ в. в своей архитектуре Штайнер попытался сделать следующий шаг. Он предложил расширить сферу применения научных принципов и развивающихся строительных технологий, чтобы выразить духовный мир человека через архитектуру и таким образом вернуться к природе. Построенное сооружение – это только внешняя форма, а настоящее здание формируется в процессе строительства.
Содержание «нового» строительства антропософия связывала с «новым имульсом». Оно должно было выражать движение и заключаться в осознании триединой сущности формы. Штайнер утверждал, что «здание – это орган, с помощью которого Бог может общаться с человечеством» и воспринимал здание:
с точки зрения его физического, телесного содержания (несущих и несомых составляющих – фундамент, каркас, стены, кровля);
с точки зрения присутствия в нем человеческой души. Здание должно быть насыщено цветом, его динамическими переливами, одушевляющими форму; цвет – это душа вселенной, содержащая в себе движение;
с точки зрения духовности, духа.
Штайнер говорил, что окна отражают дух мира, и утверждал божественные основы построения мира и возможность духовного совершенствования, просветления. Стены здания выявляют внутренние и внешние процессы, представляя собой нечто живое и дышащее. Они имеют волевую тенденцию к расширению изнутри наружу. Эти процессы аналогичны тем, что происходят, например, в жизни растений. Таким образом, в развитии архитектуры могут проявляться законы гармонии мира растений: «Дух формы определяется духом движения,», – утверждал Штайнер.
Начиная жить противопоставлением и игрой сил, которые создают мир, в художественном творчестве обращаясь к фантазии и ее бесконечным метаморфозам, мы замечаем, что не можем понять тайны мира форм до тех пор, пока сами не пытаемся выразить себя в органическом движении и творчестве окружающего мира.
Гетеанисты считали модернизм тупиковым путем, обвиняя Баухауз в «сознательной лжи» и односторонности, нарушившей равновесие эволюционного сознания и непрерывность духовного мира. Райт, Корбюзье, Сааринен лишь в конце своего творчества смогли оценить Гетеанум как собирательный образ, художественное произведение редкой силы и чистоты.
