При рассмотрении творчества Росси наш интерес привлекают два школьных здания в Фаньяно Олона (1972 г.) и в Брони (1980 г.) произведения своеобразные, относящиеся скорее к индивидуалистическому пониманию архитектуры, чем к стремлению переосмыслить социальную роль архитектуры, как этого требуют масштабы современного строительства.
Обнесенная стеной мощная цитадель па окраине Брони (около города Павия) — это школа Альдо Росси, которая дает нам новые данные к пониманию его научной биографии, — пишет Фулвио Иране. Она в основном продолжает линию Росси и песет в себе отчужденность. Архитектура навязчива и, при помощи искусственной изоляции, обособлена от окружения.
Тут снова находим отрывки архитектурных напоминаний прошлого: купол миланской церкви Санта Мария делла Пассиопе, базиликальные планы Римских мегаструктур, суровый Ломбардийский неоклассицизм… Тут Молчаливые музы говорят на холодном языке лаконичных знаков, в основе всего ощущается ностальгия по значимости и красоте архитектуры.
По мнению Портогези, именно этот контраст между горячей человечностью персоны Росси и холодным характером его произведений определяет его своеобразие. Росси утверждает, что архитектура должна вовлекать жизнь в активный оборот, а с другой — реально ничего не делает, чтобы подвергнуть жизнь каким-то изменениям.
Характерные для Росси типологические варианты имеют место в обоих школьных зданиях: скандирование квадратных проемов, двускатные крыши, геометричность плана, лаконичность форм.
Конечно, вынужденность повторить еще раз вообще что-либо, это тоже что-то, но сейчас мне кажется, что сделать одно и то же дело, одну и ту же вещь еще раз так, чтобы каждый раз она выглядела по-иному и отличалась от предыдущей, довольно трудное дело и оно такое же трудное, как смотреть па вещь и пытаться воспроизвести ее.
Вечность и незыблемость, что он хотел бы видеть в архитектуре, являются ассоциативным отображением архитектурно-строительной стабильности. Его предложения воплощены в конкретные архитектурные проекты.
Сегодня, если мне пришлось бы говорить об архитектуре, я бы сказал, что это скорее ритуал, чем сознательный процесс. Я говорю это, полностью осознавая горечь и в то же время удобство ритуала. Самоанализ Росси во многом способствует расшифровке и пониманию его творческих исканий.
Среди остальных неорационалистов особо выделяется Карло Аймонино, в исследованиях которого архитектура рассматривается, как городской феномен. Аймонино (род. в 1926 г.), представитель второго поколения итальянских современных архитекторов — принимает активное участие в градостроительном проектировании, от дальнего опыта неореализма (в жилом районе Тибуртино) до злободневных проблем сохранения и преобразования архитектурного наследия итальянских городов.
Проекты Аймонино находятся всегда в пределах аккумуляции различных областей поиска, предлагают интересные теоретические, пространственные и методологические решения, отражающие процесс признания предыдущего опыта и преемственность поколений.
В проектах Национальной библиотеки в Риме (1959 г.), Дворца правосудия в Лече (1961 г.), административного комплекса в Турине (1962 г.), здания банка в Гроссето (1968 г.), жилого района Галларатезе (1970 г.), лицея Маркони в Пезаро (1973 г.) постепенно формируется его утверждение: считать архитектуру преимущественно городским понятием.
В книге Значение города Аймонино излагает свои гипотезы о соответствии градостроительной структуры архитектурным результатам.
Первая гипотеза — это проверка того, можно ли считать постоянным соотношение памятник-окружение, подразумевая под этим архитектурные параметры, позволяющие судить не только о прошлом, ко и служить рабочим показателем для настоящего. Эта гипотеза сталкивается с изменением роли современной архитектуры и ее значения, то есть в какой-то мере архитектура отвечает сегодня определенным количественным и качественным требованиям.
Вторая гипотеза — считать город продуктом архитектуры, относя к городским явлениям также и процесс формообразования, обозначая его как переход от необходимости к излишеству.
Третья гипотеза предполагает существование кризиса типологии и определяет, в какой мере архитектура является историческим продуктом, отвечающим за определенный порядок городской морфологии.
Четвертая гипотеза — это разделение структуры города на формально завершенные части.
Памятник и окружение, случайность и ткань — вот основа для исследований Аймонино о городской структуре. Принятие этих тезисов в качестве способа определения городской структуры — результат длительного исторического процесса. При этом архитектурная дифференциация частей города составляет основу его развития, а изменение соотношения в этой дифференциации, т. е. наслоения различных эпох, позволяет выявить индивидуальность города, вплоть до возможного возведения его в ранг произведения искусства.
