В первое десятилетие XX в. в финской архитектуре утвердилось течение национального романтизма. Имевшее основу в устремлениях национальной буржуазии, поддержанное аналогичными течениями в других областях культуры, оно оказалось значительно более жизнеспособным, чем национально-романтические течения в других странах Европы. Развитие национальной архитектурной школы в Финляндии отличалось последовательностью и логичностью в разработке идей. Течение, получившее наименование «финского национального романтизма», было одним из ярких проявлений подъема национального самосознания, формировавшегося в борьбе с самодержавием в конце XIX — начале XX вв.
Огромную популярность к концу XIX в. получил в Финляндии собранный Э. Ленро- том народный эпос «Калевала»; сложилась национальная литература, представленная такими поэтами, как И. Л. Рунеберг и А. Киви. Композитор Я. Сибелиус стал выразителем национальной культуры в музыке.
Но финский национальный романтизм в архитектуре не замыкался в решении чисто художественных проблем. Теоретик этого течения арх. Э. Сааринен считал, что ни классицизм, ни эклектическое подражание различным стилям не помогают решению реальных потребностей. «Архитектура заблудилась,… теперь время создавать реальные вещи» — говорил он. Идеи и творческий метод таких архитекторов, как П. Берлаге, Л. Салливен, А. Ван де Вельде, О. Вагнер, стремившихся сделать архитектуру более рациональной, простой и логичной, оказали большое влияние на формирующееся течение.
Наиболее известными представителями национального романтизма были работавшие в содружестве Э. Сааринен, Г. Гезеллиус (1874—1916) и А. Линдгрен (1874— 1929). В 1898 г., будучи еще студентами Политехнического института в Хельсинки, они организовали архитектурное бюро.
Их первой крупной работой был финский павильон на Всемирной выставке 1900 г. в Париже, который получил международное признание и вызвал восхищение современников. Архитектура павильона была противоречивой и компромиссной, однако для того времени она была значительным достижением. Финский павильон был самым впечатляющим и ясным по композиции на огромной выставке.
В 1902 г. Сааринен, Гезеллиус и Линдгрен выстроили новое здание для своего бюро-студии «Виттреск» («Белое озеро») в 30 км от Гельсингфорса. Это здание сыграло роль манифеста нового течения. «Мы вернулись к природе материала и старались найти простой и честный путь его использования», — говорил Сааринен. Здание построено из материалов, полученных непосредственно на участке,— сосновых бревен, гранита. Это сделало естественным для авторов проекта и обращение к композиционным приемам народного зодчества.
Бревенчатое сооружение на гранитном цоколе гармонично увязано с рельефом, определенные назначением планировка и объемная композиция здания вырастают логично на основе четкого функционального решения. Характер декоративных элементов определился свойством материалов постройки.
В композиции сооружения наряду с обращением к национальному наследию ощутимо и сильное влияние русского северного народного зодчества. Культурные связи Финляндии и России были весьма оживленными, русская прогрессивная интеллигенция с пониманием и сочувствием относилась к национальному движению в Финляндии. М. Горький, близко знавший Сааринена и его сотрудников, высоко оценивал их творчество. В 1906 г., посетив «Виттреск», он писал жене: «Здесь есть архитектор Сааринен… — это гений».
В 1903 г. Сааринен, Гезеллиус и Линд- грен построили каменную виллу Суур-Ме- рийоки близ Выборга. Общее очертание плана виллы подсказано скальной платформой, на которой поставлено здание. Расположение помещений отличается свободной живописностью. Однако в композиции этого дома звучат реминисценции разнородных стилей прошлого, отсутствует цельность характера, что отличало архитектуру бюро-студии «Виттреск». В этом сказалась слабость национального романтизма— местные традиции нё имели других образцов, кроме финского народного зодчества, исключительно деревянного, а устремленный в прошлое эстетизм не мог служить прочной основой для самостоятельного решения новых задач.
Трудность воспроизведения формальных признаков народных и средневековых построек в новых сооружениях заставила Сааринена, Гезеллиуса и Линдгрена обратиться к опыту современных им архитекторов, решавших подобные задачи, и прежде всего к творчеству Г. Ричардсона. Многое в живописной асимметрии их построек идет от работ этого американского архитектора, равно как и от английской и немецкой архитектуры конца XIX в.
Другой крупный представитель финского национального романтизма арх. Л. Сонк (1870—1956) начал свою деятельность даже
несколько ранее группы, возглавлявшейся Саариненом. Уже в 1894 г. им была построена деревянная рубленая вилла на Аландских островах. Однако эта постройка носила еще отпечаток бутафорского археологизма — внешние формы финского крестьянского зодчества воспроизведены здесь с почти документальной точностью, но их смысл в конструкции подчас существенно изменен.
В 1902—1907 гг. по проекту Л. Сонка был сооружен собор в Таммерфорсе. В этом здании также ярко чувствуется ограниченность возможностей национального романтизма. Сочетание форм, подражающих северной готике и романской архитектуре, с элементами, идущими от работ Ричардсона и тяжеловесного немецкого югендстиля, оставляет неприятное впечатление эклектичности. Нарочита утри- рованность грубых околов камня на фасаде.
Однако зданию телефонной компании в Гельсингфорсе (1905) те же черты гротескности внешних форм и романтической бутафории придают своеобразную остроту, сочетаясь с тонко разработанной системой уравновешенной асимметричной композиции. Это здание — лучшая работа Сонка, а быть может, и всего течения в целом.
Большое влияние на творчество финских архитекторов национально-романтического направления в первые годы нашего века оказал художник А. Галлен-Калелла. Опираясь на традиции народного ремесла, он отделал ряд интерьеров, работал над мебелью и керамикой. Часто в его декоративных произведениях образы эпоса, увиденные сквозь призму искусства конца XIX в., преобладают над чертами народной архитектуры. Свои взгляды Галлен широко популяризировал через журнал «Атенеум». В значительной мере под его влиянием в архитектуре Финляндии сложился живописно-декоративный подход к трактовке форм, использование свойств естественных материалов рассматривалось лишь как художественная проблема.
В первые годы XX в. в архитектуре Финляндии наметились и иные тенденции. С рядом статей, пропагандирующих рационализм в архитектуре, выступил на страницах «Атенеума» критик Г. Штренгель. Его идеи поддерживал арх. С. Фростерус, который долгое время работал в ателье А. Ван де Вельде. Между приверженцами рационализма и сторонниками национального романтизма назревал конфликт. Он проявился в 1904 г. во время конкурса на проекты вокзалов в Гельсингфорсе и Выборге. Выполненные Саариненом, Гезеллиусом и Линдгреном проекты завоевали первые премии — им были переданы и заказы на строительство.
Отличавшиеся большей простотой и конструктивной логикой проекты Фростеруса казались в то время неожиданными и не были отмечены. Протестуя против этого решения, Фростерус и Штренгель развернули острую критику национального романтизма, ратуя за рационализм и четкость конструктивных решений. Эта критика не осталась безрезультатной, что ясно показывают изменения, внесенные Саариненом в первоначальный проект вокзала в Гельсингфорсе. При его доработке была отброшена нарочитая «рваная» фактура облицовки, устрайена преувеличенная живописность и из- мельченность форм. Здание стало цельнее и монументальнее.
Влияние Фростеруса и Штренгеля направило национальный романтизм к поис кам более строгих и монументальных композиций, позволило освободить его от крайностей декоративизма. Это заметно по зданиям Национального музея в Гельсингфорсе (архитекторы Сааринен, Гезеллиус и Линдгрен, 1906—1911, рис. 12), церкви «Каллио» (1909—1912) и биржи (1911) в Гельсингфорсе, построенных Л. Сонком, равно как и в конкурсных проектах Дворца мира в Гааге и Финляндского сейма в Гельсингфорсе, выполненных Саариненом. Сооружением, завершившим этот период развития финской архитектуры, несомненно, является вокзал в Гельсингфорсе. В композиции этого вокзала отразились художественные поиски национального романтизма в соединении с развивающимися идеями рационализма. Здесь уже намечен переход к следующей стадии развития архитектуры, наступившей после первой мировой войны. Здание вокзала, созданное в период, когда началась острая борьба между ретроспек- тивизмом и стремлением к рационалистической архитектуре, уже имеет в своей композиции черты, свидетельствующие о близком поражении ретроспективизма.
Возможности освоения современной строительной техники и создания новых типов зданий в архитектуре финского национального романтизма были ограничены. Ее слишком сильно связывали эстетические доктрины, которым придавалось самодав- леющее значение и устремленность к прошлому. К концу рассматриваемого периода эти возможности были исчерпаны. Однако тенденции к цельности и единству характера композиции, интерес к свойствам строительных материалов, повышенное внимание к специфике местных условий, характерное для этого течения, способствовали становлению самобытной финской архитектуры на следующем этапе ее развития.
При всей ретроспективности формальных поисков архитекторов — сторонников национального направления архитектуры в Финляндии — их целью было решение новых задач на традиционной основе, специфической для страны. Зодчие школы национального романтизма вывели архитектуру Финляндии из эклектического застоя и поставили ее в один ряд с наиболее значительными архитектурными школами начала нашего столетия. Их деятельность открыла новые пути развития архитектуры, связанные с самобытной культурой страны, ее природой и национальным наследием. В Финляндии едва ли могли бы возникнуть после первой мировой войны работы А. Аалто, если бы не существовали уже произведения Э. Сааринена и Л. Сонка.
