Египетский стиль, конечно, не мог получить широкого распространения в России в силу различия эстетических, культурных и климатических оснований, но все же внес определенную лепту в архитектуру позднего классицизма. Необходимо подчеркнуть, что в этот период в понимании русского человека он не столько обозначал интерес к Востоку, сколько представлял собой неотъемлемую часть стилистического многообразия античности, о чем неопровержимо свидетельствовали публикации того времени. Египет воспринимался, прежде всего, как самобытная и могущественная, но все же часть обширной Римской империи. Тому было много доказательств, хорошо знакомых образованной публике. Из жизнеописаний римских цезарей была известна легендарная история Антония и Клеопатры; египетские боги — Серапис и Изида находились в древнеримском пантеоне, уже были раскопаны посвященные им храмы в Риме и других городах; бог Аполлон был идентифицирован у египтян с богом Гором, что доказывал исследованный во время наполеоновского похода храм в Эдфу; египетские обелиски, привезенные императорами в античный Рим, в XVI столетии были установлены на городских площадях; адаптацию некоторых египетских архитектурных и декоративных форм можно было обнаружить в произведениях архитектуры и прикладного искусства Древнего Рима и т. д. Важную роль в появлении египетских стилизаций в России сыграли и открытия, сделанные в ходе военного похода Наполеона и после него, а также появление в 1833 году подаренного египетским правителем французскому королю Луи-Филиппу луксорского обелиска Рамзеса II на площади Согласия в Париже.
Первым монументальным проявлением египетского стиля в Петербурге стал цепной Египетский мост на Фонтанке, открытый в 1826 году. Его монументальность определяли массивные чугунные ворота, суженные кверху, покрытые «иероглифами» и завершенные характерным широким египетским карнизом, поддержанным тремя круглыми колоннами в египетском стиле. Въезд на него фланкировали с обеих сторон лежащие на прямоугольных постаментах сфинксы, выполненные скульптором П.П. Соколовым. Все металлические части моста были выкрашены в коричневый цвет, а рельефные изображения лотоса на карнизах — вызолочены.
Свое наиболее монументальное воплощение образы Древнего Египта получили в лаконичной и величественной гранитной пристани перед зданием Академии художеств — творении К.А. Тона. Египетский стиль николаевского времени, как правило, сопутствовал античным стилизациям. Неслучайно заказ на пристань предполагал ее оформление «в лучшем греческом вкусе». Действительно первоначально здесь хотели установить Диоскуров П.К. Клодта — антикизированные скульптурные группы, которые очень нравились императору Николаю I, постоянно подыскивавшего для них все новые и новые места установки. Определив место постаментов для них, зодчий дополнил композицию высокими бронзовыми светильниками и грифонами у гранитных скамей.
Однако в это самое время сотрудник русского посольства в Египте Муравьев предложил правительству купить в Александрии фигуры сфинксов XIII века до н. э. Совет Академии подробно обсуждал покупку, совершенную в 1832 году: «Сии две колоссальные фигуры, хотя и не имеют изящных форм, которые в особенности принадлежат произведениям искусства древних греков, но как сии статуи изваяны из крепчайшего гранита (…) что каждая из них имеет в длину гораздо более двух сажен и столько же почти в вышину, что они покрыты любопытными иероглифами (…) то по сим уваженим они были признаны годными служить “великолепным украшением”. В новом варианте проекта архитектор К.А. Тон, заменив фигуры русских Диоскуров сфинксами, сохранил те же светильники и грифонов. Любопытно, что одновременно с Тоном проект пристани со сфинксами представил и О. Монферран, придавший ей еще более «египетский» характер — по оси композиции он предлагал установить статую богини Изиды. Однако в 1834 году реализован был вариант Константина Тона — более классический, безупречный по пропорциям и соподчиненный зданию Академии художеств. Так подлинные сфинксы Аменхотепа III пополнили число учебных пособий Академии.
Еще одним заметным сооружением в египетском стиле стали Египетские ворота Царского Села (арх. А.А. Менелас, 1827-1832), представляющие собой массивные суживающиеся кверху чугунные пилоны с широким карнизом, покрытые характерными «египетскими» барельефами и иероглифами. Их форма восходила к колоссальным пилонам храма бога Хора в Эдфу, возведенным в греко-римское время. Рисунки 30 рельефов в натуральную величину сделал под руководством Менеласа художник Василий Додонов. Модели из глины для отливки рельефов выполнил В.И. Демут-Малиновский в 1829 году, используя для них иллюстрации из французского многотомника «Description de l’Egypte», составленного по результатам знаменитого похода Наполеона Бонапарта. Несмотря на несомненную стилизацию, некоторые из рельефов буквально копировали декоративные элементы храма Амона Ра в Карнаке, гробницы фараона Рамсеса III в Долине царей, комплекса в Ком Омбо и т. д. Употребленные здесь иероглифы — совершенно фантастические, использованы с чисто декоративной целью для заполнения поля между рельефами. Демут-Малиновский исполнил также макеты семи рельефов вокруг дверей, расположенных шестью горизонтальными рядами, и монументальные чугунные гермы, которые служат опорами для створок ворот. Стоит отметить, что сама техника рельефов, хотя и использовала подлинные египетские изобразительные мотивы, в том числе разные масштабы фигур, в целом восходит к привычному классицистическому декору, далекому от отточенной условности прообраза, поэтому фигуры людей и животных здесь сугубо реалистичны. Работы были выполнены на Александровском чугунолитейном заводе в Петербурге в 1830 году. Стоит отметить, что чуть раньше, в 1825 году Египетские пилонные ворота были задуманы для входа в сады виллы Боргезе в Риме. Однако выстроены они были по другому — «классическому» проекту Луиджи Канины, одного из крупнейших знатоков римской античности.
