Была выделена богато украшенными резьбой наличниками, в декоре которых соединялись мотивы наличников Казанской церкви и Передних ворот в Коломенском, а также белокаменных наличников Теремного дворца. Центральный ризалит подчеркнут четырьмя, завершающими его, башнями, явно напоминающими шатер Передних ворот Коломенского, но с некоторым налетом итальянизма. Переходы и массивные спуски, соединявшие церковь Вознесения с дворцом и дворец с рекой кажутся совершенно классицистичными, но и их формы содержат прямые цитаты из русской средневековой архитектуры — их арочный мотив близок по формам галерее подклетного этажа Теремного дворца, возведенного еще Алевизом. Массивный аттик — принадлежность классических композиций — здесь впервые заменило причудливое бочкообразное завершение с прорезной орнаментальной резьбой по гребню и с пятью кокошниками вдоль главного фасада. Такое композиционное и декоративное решение также имело прототипы в формах построек самой усадьбы. Аналогичные бочкообразные завершения были у Задних ворот Коломенского и у теремов несохранившегося деревянного дворца. В декоре кокошников, а также некоторых других деталей важное место занимали орнаменты обмеренного А.И. Штакеншнейдером Царского места, расположенного на галерее-гульбище церкви Вознесения со стороны Москвы-реки, в декоре завершения которого был использован вырезанный из камня барельеф двуглавого орла — государственного герба Российской империи.
Общая композиция усадьбы в проекте Штакеншнейдера не несла существенных новаций и была выполнена в традициях классицизма. Из живописной, функционально обусловленной композиции усадьбы XVII века архитектор создал жесткую осевую композицию, хорошо читаемую на генеральном плане усадьбы, приложенном к проекту 1836 года. Главную подъездную аллею он проложил от Задних ворот XVII века к Казанской дворцовой церкви, сделав ее центром новой круглой площади, очевидно видя в этой постройке центрическое начало, хотя она была лишь частью утраченного деревянного дворца.
От нее главная аллея поворачивала на центральный ризалит проектируемого дворца. Большую площадь (парадный двор) перед ним отделяли от парка два здания с часовыми башнями: первое — подлинные Передние ворота XVII века, второе — их точное повторение, причем оба сооружения, и подлинник, и копия были лишены своей основной функции — проездной, став декоративным элементом ограждения. Остальные, функционально различные постройки усадьбы, некогда обусловленные укладом ее жизни, также приобрели
Проект императорского дворца в Коломенском. Фасад (вариант с копией церкви). Арх. А.И. Штакеншнейдер. Значение парковых павильонов, своеобразных диковин, назначением которых было придавать месту аромат старины, столь высоко ценимый в николаевское время.
Новый ансамбль, продолжая усадебную традицию XVIII века, был ориентирован на водную гладь Москвы-реки. Однако в этом проявились и новые представления о красоте и удобстве: живописный берег Москвы-реки перед дворцом по проекту должен был быть одет в камень и оформлен в виде трех террас, спускавшихся к воде и украшенных искусственными водоемами и итальянизированными фонтанами. Резкий контраст между регулярными партерами перед главным дворцовым фасадом и живописной планировкой парка, расположенного позади него, характерен для этого времени.
Итак, если в деталях архитектурной декорации Штакеншнейдер использовал формы конкретных памятников древнерусской архитектуры, в целом его проект был несомненно выдержан в традициях классицизма. Строгая симметрия в формах дворца, подчеркивание центра его композиции, превращение сохранившихся средневековых построек в декоративные элементы симметричной парковой композиции, регулярность парковых террас перед ним, мотивы и характер прорисовки орнаментики — все это еще с очевидностью отражало классицистическую эстетику. Сравнивая проект Коломенского с другим проектом Штакеншнейдера, относящимся к этому же времени — дворцом в Знаменке под Петербургом (1836), выполненным в «готическом» стиле, можно заметить поразительное родство их композиционного строя, проявившееся, например, в наличии вертикальных объемов башен, фланкирующих центральный ризалит. Убедительно показывает классицистическую сущность композиции дворца Штакеншнейдера в Коломенском сравнение его с одной из его лучших построек — Мариинским дворцом в Петербурге (1838-1844). Если мысленно закрыть бочкообразное завершение и кокошники Коломенского дворца, обнаруживается почти полное тождество композиционного строя центральных дворцовых ризалитов. К классицистическим чертам можно отнести и явную гипертрофию масштаба в проекте дворца, что в соединении с новыми стилистическими характеристиками, воспринималось современниками как новое и положительное его качество. Об этом свидетельствуют отклики на постройку Большого Кремлевского дворца К.А. Тона, очевидным предшественником которого был проект Коломенского дворца. Русский стиль, соединенный с монументальными масштабными и композиционными характеристиками античной римской архитектуры, как нельзя лучше соответствовал идее мощной Российской империи и сильной самодержавной власти, он рождал действительно новое прочтение национальной архитектуры и новое эстетическое ощущение.
