Даже в течение четырех десятилетий идеологического, политического и экономического разделения Европы различия в архитектурных формах и концепциях зачастую оставались весьма ограниченными.
Начиная с конца 1970-х годов, оба блока развивались разными темпами. Замедление экономического роста в Восточной Европе тормозило и затрудняло внедрение архитектурных инноваций. Брутализм, поздний модернизм и постмодерн оставались более влиятельными с восточной стороны «железного занавеса», чем с западной.
В 1990-е годы архитектура стран бывшего восточного блока начала постепенно вписываться в глобализованную архитектурную среду. В ходе этих перемен такие архитекторы Западной Европы, как Эрикван Эгераат и Норман Фостер, начален изучать открывшиеся перед ними в Восточной Европе новые возможности. Ван Эгераат, начинавший работать с голландскими заказчиками в своем регионе, принял на себя исполнение проектов в разных городах — в Будапеште, Праге, Москве и Сочи.
Брутализм
Между зарождением идеи и завершением проекта любого масштаба часто проходило шесть лет, а иногда и намного больше. Именно так и получилось в Центральной и Восточной Европе, когда прежние экономические и организационные структуры в строительной индустрии уступили место новому порядку.
Политические преобразования, потрясшие Центральную и Восточную Европу в начале 1990-х годов, не создавали достаточного пространства для новой архитектуры вплоть до конца десятилетия. После сорока лет государственной монополии во всех сколько-нибудь значимых областях хозяйства только частная инициатива породила новую архитектуру, которая обычно сводилась к малым проектам — киоскам, магазинам, ресторанам, барам, интерьерам, обновлению существовавших зданий, сооружению вилл и других частных владений (часто это происходило без официального разрешения).
Затем начали появляться административные здания, автостоянки, торговые центры и жилые дома. Только когда эти два этапа были пройдены, пост- коммунистические власти начали привлекать архитекторов к восстановлению памятников, созданию новых общественных зданий, а порой и жилых домов, общественных мест, инфраструктуры или к городскому планированию. Восточная Европа быстрыми шагами двигалась навстречу новому тысячелетию и вскоре встала вровень — в области архитектуры — с остальной Европой.
Первыми к общеевропейской тенденции примкнули недавно получившие государственную независимость Словения и Эстония, где молодые поколения стали уверенно переосмысливать значение среды обитания людей. Профессионалы в этих странах нередко находились на службе у молодых, недавно появившихся предпринимателей.
На протяжении десятилетий архитектура оставалась под контролем государственной власти, и архитекторы официально считались служащими. Теперь же вновь возникли независимые фирмы, и молодое поколение получило возможность пользоваться обретенной свободой.
В Эстонии отличались энергичной деятельностью такие агентства и архитекторы, как «3+1», «Космос», «Салто», Эмиль Урбел и Сиири Валлнер; в Словении активно работали Бевк Перович, Деклева Грегорич, «Эластик», «Офис», и «Садар Вуга». Словению не затронули войны, терзавшие бывшую Югославию, но во всех остальных частях этого распавшегося государства для возникновения новой архитектуры потребовалось больше времени.
Но все-таки при выходе на авансцену нового поколения в Хорватии появились замечательные достижения; особо следует отметить работы «3LHD», Игора Франича, Хрвойе Ньирича, «Студио UP», Хелены Ньирич, Рандича-Турато и Горана Рако. Значимыми, хотя и привлекшими к себе меньше внимания, стали разработки таких архитектурных бюро Чешской Республики, как «ДаМ», «Про- ектиль» и «А69».
