Кроме Академии художеств, сохраняющей ведущую роль в подготовке профессиональных кадров, архитекторов готовило Московское дворцовое архитектурное училище. В 1832 г. было открыто Строительное училище в Петербурге, преобразованное в 1882 г. в Институт гражданских инженеров,— очень сильная архитектурная школа, примечательная вниманием к конструктивнотехническим проблемам. Архитектуру изучают в Институте инженеров корпуса путей сообщения, в Горном, Технологическом, московском Межевом институтах, в Александровском лицее и других учебных заведениях.
Еще в конце 1820-х гг. президент Академии художеств А. Н. Оленин предпринял в сотрудничестве с К. А. Тоном, А. П. Брюлловым и другими мастерами нового типа реформу архитектурного образования. Суть ее сводилась к усилению теоретических основ изучения архитектурно-строительного дела. Штудируя образцы, воспитывающие руку и глаз, ученик должен был одновременно понимать архитектурную форму, ее истоки, владеть конструкцией и материалом.
В 1840 г. отменили начальные классы Академии — сюда стали принимать юношей, окончивших гимназию. Во второй половине века в Академии окончательно утвердились технические дисциплины — математика, физика, химия, начертательная геометрия, специальные курсы — строительное законодательство, сметное дело, строительная механика, отопление и вентиляция и т. п. Будущих зодчих учат постигать конструктивную логику. «Строительное искусство» в Академии ведет великолепный знаток конструкций К. А. Тон, ректор по архитектурной части. Практические навыки ученики получали во время летних работ на крупных стройках Москвы и Петербурга.
Выходят в свет превосходные учебники по архитектуре И. И. Свиязева (1833 и 1849), А. К. Красовского (1851) — проводники рационалистического мышления.
Особое место в обучении занимала история архитектуры; ученик обязан был досконально овладеть формальным арсеналом архитектуры разных эпох; закреплялось это знание выполнением учебных проектов по программам, в которых указывался стиль здания: «монастырь в византийском стиле», «загородный дом в английском вкусе», «вилла в помпейском стиле» и т. д.
Профессиональное «ремесло» стоит на очень высоком уровне. Начальные этапы обучения графике и живописи были общими для художников и архитекторов, и многие архитекторы этой эпохи известны были именно как художники (великолепный портретист А. П. Брюллов, В. А. Гартман и др.). Расширяется набор технических средств — кроме традиционной отмывки в ходу гравирование, литография, акварельная техника; тщательно строятся сложнейшие перспективы. Эпоха требовала реалистической трактовки проектного чертежа — точной передачи окружения, цвета, формы, материала, тщательной проработки пластического дробного декора. Графические листы проектов, интерьеров, натурных зарисовок этой эпохи отличаются тончайшей линейной графикой и богатой полихромией: активный (иногда в полную силу) цвет хорошо передает многоцветье русских или «мавританских» орнаментов, блеск золота, игру рефлексов и теней. В генеральных планах и на перспективах тщательно изображается ландшафт; на проекциях фасадов и интерьеров с 1830-х гг. появляется условная фигурка (стаффаж), позволяющая оценить их сомасштабность человеку.
Мастер. Архитектурная жизнь. В 1865 г. вышла в свет первая книга, посвященная архитектору: «Ректор императорской Академии художеств Константин Андреевич Тон» П. Н. Петрова. С именем Тона связано и другое событие — решение Петербургского общества архитекторов увековечить память мастера мемориальными досками, установленными на его крупнейших постройках. Это знак признания общественной роли архитектора.
В литературе встречаются утверждения, будто мастер второй половины XIX в. превратился в «рисовальщика фасадов», отдав прочее в руки инженеров и подрядчиков. Это глубокая не справедливость. Архитектор обязан был владеть не только навыками композиции и формообразования, но и всем комплексом смежных знаний, хотя контакты его с конструкторами и уче- ными-специалистами становятся теснее по мере усложнения проектных задач. Сохраняется его роль главного строителя: он несет личную ответственность перед заказчиком не только за удобство и красоту здания, но и за его прочность, пожароустойчивость, качество строительных работ и расходование средств. Ведущие мастера сами разрабатывают сложные технические вопросы. Так, И. Свиязев много занимался устройством отопления и вентиляции, A. Штакеншнейдер — техникой штукатурных работ. К. Тон и Н. Ефимов проектировали леса и подмости, А. Брюллов и И. Китнер — металлические конструкции. В. Соболыциков известен разработками скрытых водостоков, а B. Гартман — проектами сборно-разборных конструкций и т. д.
Если первые шаги историко-архитектурной науки в России связаны были с деятельностью историков и археологов, то с 1860-х гг. ведущую роль в ней играют именно архитекторы-практики. Они привносят в исследования памятников профессиональное видение объемно-пространственной структуры и конструктивной основы исторической формы. На основе критического изучения истории архитекторы формируют личные творческие концепции. Ранняя русская теория архитектуры рождена была за проектным столом, в учебной мастерской, в исследовательских экспедициях, и открываемые таким образом законы и принципы мирового и русского зодчества становились основой рабочих программ.
Традиционные связи между российской и европейской архитектурой получают новые формы. Пенсионеры Академии художеств возвращаются в Россию академиками и профессорами ведущих архитектурных школ Европы. По-прежнему в Петербурге немало строят по проектам зарубежных мастеров (К. Шинкеля, Л. Кленце и др.), но и Европа знакомится с произведениями наших соотечественников — на Всемирных выставках возводятся павильоны России, в русских «колониях» — православные храмы. Известный французский архитектор и ученый Э. Виол- ле-ле-Дюк издал монографию, посвященную русскому зодчеству. Наконец, налажен был обмен научно-технической информацией в периодической печати. Российская архитектура выходит на общеевропейский уровень.
Образ архитектора нового типа будет неполным, если не учесть его творческих контактов с коллегами. Вслед за открытием Московского архитектурного общества (1867, организатор М. Д. Быковский) последовали открытия Петербургского общества архитекторов (1870, В. А. Шретер), Общества гражданских инженеров (1894, А. И. Дмитриев), Общества архитекторов- художников (1903, П. Ю. Сюзор), обществ в Риге, Вильнюсе, Киеве, Варшаве, Одессе, специализированных обществ («Столица и усадьба», «Старый Петербург» и т. д.). Цель этих организаций — «содействовать разработке и распространению в России художественных и технических познаний, относящихся до архитектуры», как гласил устав Московского архитектурного общества. Здесь проводятся конкурсы, устраиваются выставки, обсуждаются насущные проблемы теории и практики архитектуры. Возникла необходимость в периодических изданиях; первым был основан в 1872 г. журнал «Зодчий», за ним последовали десятки других специальных изданий.
Мощным средством консолидации профессионалов стали съезды русских зодчих, первый из которых был проведен в 1892 г. В работе съездов отразились присущая мастерам этой эпохи социальная направленность мышления и зрелость профессии. Приведем два характерных суждения:
«Какой другой век создал столько для удобства жизни человека, когда прежде возникали… колонии для жилья рабочих, сооружались такие больницы и школы, создавались подобные дворцы из железа и стали с целью международного общения в интересах промышленности, искусства и науки?» (К. М. Быковский, 2-й съезд, 1895).
«Возрастающим проявлением человечности должна стать забота о народе, для него теперь и надо строить. Стоит задача создания если не стиля, то новых типов зданий для всенародного пользования, что можно достигнуть демократизмом всей нашей жизни и средствами техники. Эти два начала, очевидно, и должны лечь в основу современной архитектуры» (А. И. Бернардацци, 3-й съезд, 1900).
