Организация проектирования и строительства. Государственная регламентация архитектурно-строительного дела не претерпела принципиальных изменений; изменился ее размах. Действует несколько центральных проектно-строительных учреждений; ведущее место среди них принадлежит «Комиссии строения Санкт-Петербурга и Москвы» (1762— 1796), занимавшейся также и другими городами. Возглавляли ее последовательно А. Квасов, И. Старов, И. Лем. Планировкой и застройкой Москвы руководит «отделенный департамент» Комиссии (1772—1775), а также «Каменный приказ», ведавший частновладельческой застройкой.
Становится очевидной невозможность полной централизации работ. После издания в 1785 г. «Положения о городах» складывается институт губернских архитекторов, ведавших исполнением присланных из столицы генпланов, реализацией образцовых проектов, занятых и самостоятельным проектированием. Специальные комиссии создаются в связи с проектированием особо важных объектов, например Кремлевского дворца в Москве.
В начале XIX в. ведущие силы архитекторов были сосредоточены в «Комитете строений и гидравлических работ» в Петербурге, возглавляемом с 1816 г. инженером А. Бетанкуром. Особого внимания требовало восстановление Москвы, сожженной в 1812 г., для чего был создан свой комитет.
Непрерывно расширяется практика образцового проектирования. На первых порах «образцовыми» были только фасады (планировку домов жители могли делать по своему усмотрению). В начале XIX в. в проекты включаются и планы. В образцовом проектировании участвуют ведущие мастера. Проекты издаются массовыми тиражами. «Собрание фасадов» 1809—1812 гг. включало 224 проекта зданий и более 60 проектов заборов, ворот и пр.
Такова была форма организации, содержание же деятельности, концепции, стилевое направление определялось Академией художеств. «Генерально требуется новый, еще не употребляемый вкус, в величавой простоте, соблюдая красоту, спокойствие и выгодность» — в этом раннем документе, выпущенном Академией, Кокоринов и Деламот сформулировали «генеральную» линию российской архитектуры на несколько десятилетий.
Создалась своеобразная «централизация» профессионального мышления, которую было нетрудно реализовать не только потому, что из стен Академии выходило большинство практикующих архитекторов, но и в силу данного Академии права распределять заказы и курировать значительные проекты. Постепенно сложилась система разработки, проверки, отбора проектов, которая способствовала повышению их качества и, в целом, росту профессионализма. Это было ново и важно.
Система включала, во-первых, конкурсы, как правило «заказные», т. е. с персональным приглашением участников. Одним из первых был объявленный в 1763 г. конкурс на составление генерального плана Петербурга; в 1779 г. проведен конкурс на проект застройки Дворцовой площади (объявление о нем было напечатано в газете, установлена награда за «архитектурное искусство»— 300 «червонных»). В 1800 г. прошел конкурс на проект Казанского собора в Петербурге, к участию в котором Павел I допустил Ч. Камерона, Ж. Тома де Томона, П. Гонзагу, А. Воронихина.
Другой элемент системы — экспертные комиссии, составленные из ведущих специалистов для рассмотрения важных проектов. Известна, например, работа комиссии по сооружению Казанского собора, придирчиво разбиравшей возможность предложенной Воронихиным конструкции архитрава.
Имело место и общественное обсуждение проектов. Так, например, место для установки «Медного всадника» обсуждалось Сенатом, затем Академия провела конкурс на уточнение местоположения, проекты были выставлены в Академии «для смотрения всенародного». В «Санкт-Петербургских ведомостях» опубликовали объявление о розыске подходящего камня для постамента, и перевозка «Гром-камня», найденного крестьянином Семеном Вишняковым на речке Лахте и весившего 125 000 пудов, превратилась в чрезвычайное событие, привлекшее множество зрителей.
Архитектор и архитектурное образование. Основоположники российского классицизма А. В. Квасов, В. И. Баженов, А. Ф. Кокоринов и др. получили образование в «командах» прежнего типа. Непосредственно в проектных мастерских учились К. И. Росси, Д. И. Жилярди, А. Г. Григорьев. Это обусловило профессиональное преемство по отношению к середине XVIII в.
Вторую группу мастеров-классицистов составляли приглашенные в Россию иностранцы: Ж.-Б. Валлен-Деламот, А. Ринальди, Д. Кваренги, Ч. Камерон и др. Их вклад в историю архитектуры огромен. Примечательно, что на родине они не строили или почти не строили; вторая родина — Россия дала им возможность блестяще развернуть дарование.
Талантливейшие из них хорошо почувствовали силу и своеобразие русской культуры и, оставаясь «европейцами» по почерку, впитали в себя и отразили в своем творчестве пространственную специфику и — опосредованно — образность русского зодчества. Не случайно Д. Кваренги с увлечением рисовал памятники Москвы и Петербурга, а проходя мимо Смольного собора, неизменно снимал шляпу со словами: «Вот это церковь!»
В рассматриваемое время впервые сложилось систематическое архитектурное образование. Центром его становится петербургская Академия художеств. Сохраняется и система «команд» — такой была крупная архитектурная школа М. Ф. Казакова в Москве.
Академия не была привилегированным учебным заведением: туда принимали детей ремесленников, мещан, мелких служащих, крепостных крестьян. Это было учреждение закрытого типа; обучение начиналось с 6—8-летнего возраста и продолжалось 12 лет. Не будет преувеличением сказать, что целью обучения было ремесло в высшем смысле этого слова: обучали приемам, навыкам, умению компоновать архитектурную форму, рисовать, чертить, отмывать.
Младший «возраст» рисовал гипсы — орнаменты, скульптуру; существенно, что в рисовальных и натурных классах (где рисовали живую натуру) будущие архитекторы занимались вместе с живописцами и скульпторами. Виртуозное художественное мастерство обязательно для классициста, в числе архитекторов было немало превосходных художников. Законом стала блестящая графика подачи проектов; окончательно складывается техника черчения — от ортогональных проекций до перспективных изображений.
Тщательно изучались ордера, копировались работы старых мастеров. Знание архитектурных правил и законов гармонии входило в сознание и «руку» архитекторов до степени автоматизма.
Примечательно, что в эти годы можно было стать архитектором, и даже первоклассным, не имея систематического образования (например, Н. А. Львов и А. Н. Воронихин). Это заставляет признать, что в основе профессионализма лежала не только «школа», но и яркое природное дарование.
Инженер. Подрядчик. Будучи универсалом, архитектор сам назначал конструкцию и вел стройку. Конструирование целиком опиралось на эмпирику. Случаи инженерных новаций, предложенных архитектором, очень редки; самые знаменитые связаны, как ни странно, с именами самоучек — Воронихина, соорудившего первый купол на основе металлических конструкций в Казанском соборе, и Львова, разработавшего метод землебитного строения.
Следует учесть, что архитектура в конце XVIII в. делится на гражданскую, горную, военную, корабельную и гидравлическую. Все эти виды входят в компетенцию архитектора; однако постепенно наметилась дифференциация специальностей. В конце XVIII в. были основаны новые учебные заведения — корпуса военных и морских инженеров, горных инженеров, межевое училище.
Специфические проблемы возникали при сооружении каменных набережных, дорог, мостов, каналов, в связи с чем учреждается ряд департаментов, а затем Корпус инженеров путей сообщения и институт при нем (1810). Специалисты по «гидравлической архитектуре», а затем путейцы составили основу будущей российской инженерной школы. Неоспоримая роль в этом принадлежала блестящей плеяде французских инженеров, выпускников парижской Политехнической школы, работавших в России долгие годы,— А. А. Бетанкуру, Ф. П. Деволанту, П. П. Базену и др.
Строительство инженерных сооружений, особенно мостов, являющееся предметом инженерной деятельности, стало своего рода опытным полигоном для отработки конструктивных систем, которые определят во многом развитие архитектуры после 1830 г. Началось и плодотворное сотрудничество архитекторов с инженерами, привносящими в проектирование методы расчета конструкций в гражданской архитектуре.
Необходимо упомянуть и тех, кто непосредственно вел стройку,— подрядчиков и мастеров. В их руках было исполнение конструкций и отделки (подробных «рабочих» чертежей архитекторы не делали). Как писал А. Башуцкий, современник грандиозного строительства в Петербурге начала XIX в.: «Подрядчик или безграмотный десятник, прикидывая саженью и рассчитывая по-своему на глаз или на память, в несколько минут даст вам смету издержек и высчитает количество материала, потребного для обширной и многосложной постройки, почти так же верно, как архитектор, которому надлежало бы для сего провести несколько часов над трудной математической выкладкой».
