В Северном Причерноморье античной эпохи — VI в. до н.э. — IV в. н.э. — вследствие тесных контактов обитавших здесь разноэтнических групп населения — с одной стороны греков, с другой — окружавших их негреческих племен, в основном скифов и позднее сарматов, появился целый ряд поселений и городищ, население которых, варварское в своей основе, было значительно эллинизировано.
Это привело к образованию сложной смешанной греко-варварской культуры, что полностью отразилось в архитектуре жилых домов.
Характеристика архитектуры наземных каменных или сырцово-каменных жилых домов этого направления, раскрытие конкретного проявления в ней античного влияния является задачей настоящей статьи.
При этом, учитывая неравномерность в исследованности отдельных исторических этапов и географических регионов в работе привлечены только лишь опорные, наиболее характерные объекты.
Ввиду почти полного отсутствия публикаций архитектурных материалов по этим домам кратко остановимся на характеристике отдельных комплексов в хронологическом порядке, начиная от IV в. до н. э., и географическом — с востока на запад — от устья Дона до Нижнего Днепра.
Наиболее ранним из поселений, где смешение античной и местной традиций проявилось особенно ярко, является Елизаветовское городище, которое существовало в дельте Дона в IV —первой трети III в. до н.э. Здесь зафиксированы земляночные и подвальные сооружения (заглубление 1,7—1,8 м).
Первые — однокамерные площадью 12,5— 14,5 м2 — в плане двух типов, приближающиеся к кругу и к прямоугольнику.
Подвальные сооружения — многокамерные прямоугольные в плане общей площадью» 32—70 м2. Закономерности во внутренней планировке пока не прослеживаются; неясно также местоположение входов, что косвенно может свидетельствовать в пользу существования наземного этажа.
Дома имели относительно четкую прямоугольную разбивку на местности и вполне ясную конструктивную систему — стены каменные или каркасно-стол-бовые турлучные, кровля двускатная с опорами под коньковым прогоном.
Авторы раскопок этих сооружений видят преемственность традиций эпохи поздней бронзы в заглубленности и наличии каменных обкладок стен, с чем нельзя не согласиться. К этой же (или во всяком случае — варварской) традиции следует отнести и характер внутренней планировки подвальных домов.
Однако в конструкции каменных кладок (однорядные постелистые системы из полигональных плит), четкости разбивки на местности, в строительстве на поселении среди других категорий именно подвальных (а не только земляночных или обложенных камнем) домов проявилось влияние традиций античных городов Северного Причерноморья.
Другим центром, основанным боспорскими эллинами в устье Дона в первой четверти III в. до н. э., в пригородном районе которого (раскоп VI) были открыты дома смешанной традиции, является Танаис.
В планировке домов и кварталов этого района наблюдается полная стихийность, что выразилось в нечеткости разбивки на местности, наличии криволинейных структур, отсутствии какой-либо регулярности.
Дома VI участка Танаиса — многокамерные, с внутренними дворами (на чертежах обозначены буквой Д), безордерные; преимущественно использован, по-видимому, равнозначно-параллельный принцип планировки.
Помещения дифференцированы по назначению. Дворы в большинстве располагались на южной части домов, размеры которых поддаются определению только в отношении нижнего предела — их площадь составляла не менее 38 м2, от которой двор занимал 23 % (в доме № 1 площадь застройки — 38 м2, а двора — 24%; в доме № 2 соответственно — 52 м2 и 23%).
Дома были каменными на всю высоту, полы глинобитные, крыши из самана или камыша. Кладки в основном двухслойные на глине или грязи, выложены по однорядным, приближающимся к иррегулярным или по чисто иррегулярным постелистым системам, в основном из необработанного материала.
Фундаменты обычно ничем не выделялись, внутренние фасады стен обмазывались глиной. Предлагаемый схематический эскиз реконструкции объемов сделан исходя из общей методики реконструкции безордерных домов.
Как видно из сказанного, в домах II—I вв. до н. э. VI раскопа Танаиса античная традиция проявилась, в отличие от домов Елизаветовки, прежде всего в типологическом отношении. К античной традиции относятся также в целом характер и качество кладок, в частности их сопряжений. Что же касается хаотичности и криволинейности планировки — здесь наблюдается «варваризация» античных строительных традиций.
Пожалуй наиболее интересным и полно исследованным на Боспоре поселением со смешанными домостроительными традициями яв ляется поселение в северо-восточном Крыму неподалеку от мыса Казантип у д. Семеновки, в частности его слои II—III вв.
Структура кварталов этого поселения относительно унифицирована, хотя имели место элементы криволинейности и непрямоугольности, а также нечеткости разбивки на местности части домов. Основным наиболее развитым типом являлся однокамерный в плане с двором в южной части постройки двухэтажный дом последовательно-иерархического принципа планировки.
В нескольких случаях можно предполагать использование равнозначно-параллельного принципа (дома № 27, 30; 39, 40, 43; 41, 42, 50, 53, 57). Остальные дома представляли собой модификации основного типа. Наибольший интерес по четкости разбивки, ясности и логичности планировки представляют собой дома Центрального квартала, располагавшегося между улицами.
Планировка домов сохранилась полностью; в отношении реконструкции объемов возможны два варианта: 1-й — двухэтажные однокамерные в плане дома с дворами в сочетании с такими же одноэтажными; 2-й — только двухэтажные дома (одноэтажным мог быть лишь дом № 4, где невозможно устройство лестницы на второй этаж).
В северо-западной части поселения располагались однокамерные дома без внутренних дворов (№ 84, 78, 89), но, судя по наличию лестниц (№ 84, 78), двухэтажные. Существенным моментом при этом являлось то, что лестницы на вторые этажи в домах № 84, 78 располагались прямо в переулке-тупике (улица III).
Этим внутренняя жизнь домов связывалась довольно тесно с жизнью переулка, хотя функциональная независимость каждого в отдельности дома, судя по однотипности их планировки, включавшей в каждом конкретном случае все необходимые элементы самостоятельного жилища, сомнений не вызывает.
Аналогичными, описанным являлись и структуры № 33, 38, 46, располагавшиеся вдоль тупикового переулка., № 36. В связи со сказанным, дома № S3, 38, 46 не представляется возможным рассматривать в последующие строительные периоды в качестве единого жилого дома, как это считает И. Т. Кругликова.
Против этого свидетельствует функциональная однотипность по крайней мере двух (из трех) помещений, что для одной семьи, поскольку речь идет не о спальнях, а о хозяйственных помещениях, маловероятно.
Как уже говорилось, на поселении к северу от улицы II возможно существовали и многокамерные дома с внутренними дворами, в планировке которых мог использоваться равнозначно-параллельный принцип (например, двор № 39 и помещения 40, 43).
Однако плохая сохранность этих сооружений не позволяет реконструировать их планировку с коэффициентом степени достоверности выше 0,5, и, следовательно, какие-либо выводы об их конкретном типе будут недостаточно обоснованы.
Таким образом, основным развитым типом жилого дома поселения у д. Семеновки являлся безордерный двухэтажный однокамерный в плане со двором. Доминирующим планировочным принципом был последовательно-иерархический. Нижний этаж — хозяйственное помещение, верхний — жилое.
Площадь застройки 38—48 м2, от которой двор занимал 26—27 %. Остальные варианты домов поскольку все они близки по времени (за исключением не поддающихся реконструкции многокамерных), не представляют собой общей плавной эволюционной линии и являются следствием приспособления основного типа к рельефу, характеру застройки и, очевидно, социально-имущественному положению владельца.
Другими словами, кажущееся разнообразие типов домов д. Семеновки обманчиво. Все они имели единую типологическую основу, конкретные формы выражения которой зависели от действия внешних по отношению к типообразующему фактору причин.
Строительство в Семеновке было, по-видимому, продумано заранее и велось централизованно. Выделение относительно четких кварталов с однотипными домами, более или менее прямоугольная регулярная разбивка на местности, двухэтажность, соблюдение в основном южной ориентации крытых помещений — все это результат воздействия античных домостроительных традиций.
Вместе с тем основа планировки домов, приближающаяся к мегаронному типу, неизвестному в античных северопричерноморских домах, в данном случае является по своему происхождению варварской. К варварской же традиции относится криволинейность конфигурации части стен, нечеткость их сопряжений, весьма низкое качество техники иррегулярных кладок, полное отсутствие штукатурных покрытий и черепицы.
Домами семеновского поселения исчерпываются известные на сегодняшний день опорные памятники греко-варварской традиции Боспора Киммерийского.
Среди городов и поселений Западного Крыма и Нижнего Поднепровья следует особо выделить Неаполь Скифский.
Остатки обычных рядовых жилых домов здесь сохранились настолько плохо, что не представляется возможным реконструировать их планировку с коэффициентом степени достоверности выше 0,5 и, тем более, уверенно выделить их конкретные планировочные типы, как это недавно пыталась сделать Т. Н. Высотская.
Все же некоторые общие выводы возможны. Эллинистические дома здесь были как однокамерными, так и многокамерными. Наличие внутренних дворов прямыми данными не зафиксировано, однако в одном случае таковые можно предполагать.
Для этого дома характерна северная ориентация жилой группы и расположение помещений в один ряд. Этот же прием зафиксирован и в ряде других домов. Даже перечисленных особенностей достаточно для вывода о нетипичности этих сооружений для античной северопричерноморской традиции эллинистического времени.
К античной традиции следует отнести относительную четкость и прямоугольность разбивки домов на местности, наличие в некоторых случаях полуподвалов, сырца, расписной и профилированной штукатурки.
Здесь также известны однокамерные прямоугольные и круглые полуземляночные жилища, нигде в это время в северопричерноморских античных городах не встречающиеся.
Другая чрезвычайно интересная и более полно документированная группа построек Неаполя Скифского представлена мегаронами. В одном случае мегарон здесь проявился в своем почти классическом виде, типичном для эпохи бронзы Восточного Средиземноморья.
По мнению исследователей, которое базируется на сопровождающем материале и типе построек, мегароны могли иметь культовое назначение. Однако описываемый сопровождающий материал отнюдь не типичен для специально культовых комплексов, и не превышает «культового фона», характерного практически для любого крупного жилого дома.
Не доказывается культовая функция загородных мегаронов наличием рядом с ними зольников, поскольку пересмотр их датировок, предпринятый Т. Н. Высотской с целью доказать синхронность зольников мегаронам, совершенно не убедителен.
Эти зольники являлись, по-видимому обычными свалками, возникшими рядом с мегаронами после их гибели. Наконец, асимметричное расположение очага в здании 6, наличие лежанки и ниш, а также бокового входа в первом строительном периоде, а позднее пристроек хозяйственного назначения с юга и востока в здании 7, также свидетельствуют против этих объектов культового назначения.
В отношении планировочного типа, по мнению Т. Н. Высотской якобы подтверждающего культовое назначение мегаронов Неаполя Скифского, более реальна мысль П. Н. Шульца.
Он допускает появление мегаронов Неаполя Скифского независимо от типов антовых античных храмов, и на основании подобия мегаронов Неаполя мегаронам Микенской культуры усматривает возможность идентичности элементов общности в уровне социально-экономического развития скифского общества.
Нельзя не согласиться с П. Н. Шульцем в том, что по своему планировочному типу и пропорциям мегароны Неаполя намного ближе мегаронам Трои II, Терми на Лебосе, Эвтрезиса, Азеа, Кораку и других ранних центров Восточного Средиземноморья (в том числе и микенским мегаронам или мегаронам Гордиона с очагами), чем случайным «аналогиям», приводимым Т. Н. Высотской.
Мегарон как таковой в его классическом виде в Греции ко времени колонизации Северного Причерноморья, а тем более появления мегаронов в Неаполе Скифском (не ранее рубежа III—II вв. до н.э.), давно отмер.
Учитывая все сказанное, представляется более вероятным, что мегароны Неаполя Скифского имели жилое назначение. Разумеется, они не могли служить жилищем рядовым жителям Неаполя и по всей видимости принадлежали достаточно высокопоставленной знати, само положение которой в социальной иерархии неизбежно было связано и с культовыми церемониями.
Наличие мегаронов в скифском городе и учет материалов раскопок поселения у д. Семеновки позволяет ставить вопрос о генезисе жилища мегаронного типа и в ордерном, и в безордерном вариантах в Северном Причерноморье вне связи его с античной домостроительной традицией.
В объемно-планировочном отношении мегароны Неаполя Скифского представляли собой антовые постройки с симметрично расположенными в двух случаях очагами, окруженными по периметру столбами. Обоснованные реконструкции их объемов отсутствуют. Можно лишь предполагать наличие скатных кровель, скорее всего без гиперфальных отверстий.
Таким образом, в мегаронах Неаполя прослеживается объединение варварской (негреческой) традиции в типологии с античной в отношении четкости и относительной прямо-угольности разбивки сооружений на местности, использования сырцово-каменных конструкций, черепицы и росписей, обнаруженных в мегароне 4.
Помимо Неаполя Скифского в западном Крыму имелись, естественно, и другие поселения с культурой, носившей смешанный характер. Одним из таких является скифское поселение у санатория «Чайка» в Евпатории.
Однако его жилые дома второй половины II в. до н. э. — I в. н. э. носили достаточно яркий античный характер, в связи с чем их рассмотрение здесь нецелесообразно. Отклонения заключались главным образом в несоблюдении одинаковой ориентации по странам света крытых помещений в домах разных кварталов.
Наиболее представительная группа памятников греко-варварского направления находится в Нижнем Поднепровье. Это Знаменское, Гавриловское, Козацкое городища и поселение у Золотой Балки. За исключением последнего, о котором речь будет идти ниже, остальные изучены современной наукой недостаточно.
Для Знаменского городища II—I вв. до н. э. можно констатировать смешение античной и варварской традиций в приемах строительной техники — четкая прямоугольная разбивка сооружений на местности, применение черепицы, наличие каменотесных работ, с одной стороны, и использование элементов кладки «в елку» — устройство фундаментного ряда из полигональных камней, установленных ор-фостатно на торцовые стороны — с другой.
На Гавриловском городище помимо глино-плетневых, глинобитных домов и полуземлянок наибольший интерес представляют наземные каменные дома второй половины I в. до н. э. — I в. н. э. Среди них выделяются два типа: однокамерные изолированные и однокамерные блокирующиеся структуры с общим двором.
Прямоугольность разбивки, использование равнозначно — параллельного принципа планировки второго типа структур характерны для античной традиции. Однокамерные дома, приемы строительной техники (кладки выложены по иррегулярным постели-стым системам с использованием в фундаментных рядах иногда орфостатных плит и применением в углах стен, а также косяках дверных проемов более крупных камней) типичны для варварской традиции.
Наибольший интерес представляют дома рубежа I—II вв. н. э. на поселении Золотая Балка.
Поселение имело относительно регулярную прямоугольную планировку; его кварталы площадью 800—900 м2 представляли собой своеобразные «усадьбы». Кварталы по периметру были ограждены каменными стенами, к которым были пристроены крытые помещения, располагавшиеся в основном, по-видимому, у южной и северной стен кварталов.
Центром каждого квартала являлся двор, куда в большинстве случаев обособленно выходили крытые помещения. Обычно расположенные рядом, они не имели между собой прямой функциональной связи.
Дифференциация по назначению проблематична, в лучшем случае выделяется только преимущество жилой или хозяйственной функции. Большинство из них имело одинаковое назначение. Основным типом жилища здесь являлись однокамерные с сенями как блокирующиеся, так и отдельно стоящие дома.
Для однокамерных изолированных домов типично расположение входа по длинной стороне, а также наличие с юга или севера небольших хозяйственных загородок.
Помимо этих домов равнозначно-параллельного принципа планировки на поселении открыто и два дома последовательно-иерархического принципа.
Наиболее типичный из них представлял собой почти классический тип мегарона с антами, причем расположение очага в углу помещения, сопровождающий материал, наличие второго входа по продольной стороне достаточно убедительно свидетельствуют о его жилом, а не культовом назначении.
Такой дом мог принадлежать жителю поселения, занимавшему достаточно высокое положение в социальной иерархии. Жилое назначение имели и дома 23—24. Являлись ли оба рассмотренных дома ордерными — сказать трудно. В этой связи интересен дом 17, где примитивный портик по длинной стороне сочетался с устройством хозяйственных пристроек.
Кладки поселения генетически связаны с варварской традицией — орфостатные цоколи из необработанных плит, выше постелистая иррегулярная кладка из необработанного камня, на углах иногда более крупные камни, элементы кладки «в елку».
Таким образом, дома рассмотренного поселения как в отношении типологической основы, так и в отношении конструкции кладок, следует связывать с варварской традицией. Относительно высокая степень организации планировки помещения в целом, четкость и регулярность разбивки кварталов и отдельных домов — результат воздействия античной традиции.
Следует подчеркнуть, что подобное же сочетание варварской и античной традиций (но при более высокой степени проявления античной традиции в конструкциях) прослеживается, в частности, и в одном из домов II—III вв. поселения к северу от Ольвии, у с. Козырки. Здесь многокамерный дом № 5 имеет четко выраженную последовательно-иерархическую функциональную структуру и определяемую ею систему планировки.
Выше были кратко охарактеризованы опорные памятники греко-варварской традиции, показаны конкретные проявления античного влияния.
Анализ этих материалов, их сравнение с памятниками античного северопричерноморского направления позволяют сделать и некоторые общие выводы.
При всем многообразии возможных вариантов сочетания тех или иных элементов, характерных по отдельности для греческой или варварской традиции и в совокупности определяющих понятие смешанного греко-варварского направления, все же можно выделить наиболее общие и часто встречающиеся.
Греческое влияние нашло отражение в основном в культуре строительства — в четкой относительно прямоугольной разбивке сооружений, в отдельных приемах строительной техники, в усилении принципов регулярности — блокировке домов в кварталы, в развитии однотипности, в использовании элементов градостроительной науки, в значительном уменьшении удельного веса или вообще исчезновении криволинейных в плане, иногда с закругленными углами построек.
Но оно почти не коснулось основы — типологии жилых домов и массовых приемов строительной техники.
О более или менее четком выделении смешанной греко-варварской традиции можно говорить начиная от IV в. до н. э. Общее направление ее развития шло в аспекте эллинизации и типизации приемов. Основными элементами, отражавшими неантичную типологическую основу, являлись распространение домов с внутренними дворами последовательно-иерархического принципа планировки и дома мегаронного типа.
