Одновременно с возведением желтоводского собора, но гораздо более быстрыми темпами идет строительство другого монастырского шестистолпного храма — собора Валдайского Иверского монастыря. Он стал начальным звеном в реализации грандиозной идеологической программы патриарха-реформатора, но в художественно-эстетической иерархии XVII в. в силу ряда причин не занял верхних ступеней.
С именем патриарха Никона (патриарх с 1652 по 1658 гг., низложен в 1666 г., умер в 1681 г.) в истории русской архитектуры связано три значительных монастырских комплекса. Валдайский Иверский монастырь — первый из них, время его основания совпадает с первыми месяцами пребывания Никона на патриаршем престоле. Об идее создания новой обители, о начальных действиях по устройству монастыря составлено «Сказание…» («…и о сем да писано есть в лето 7161 (1653)»), автором которого является сам патриарх1: «В царство благочестивого и христолюбивого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа России самодержца аз смиренный Никон божиею милостию патриарх от многих времен мысляше в себе, дабы в славу святому имени божию сотворити обитель на пользу себе и хотящим спастися… И повеле церковь и монастырь созидати, еже и бысть, первее на том месте где монастырь Иверский и Святоозерский. Взяша церковь в селе Едрове древяну и превезоша и поставиша и монастырь возградиша, бе же в тое время осень и заморозие»2. Надо полагать, что церковь из близлежащего села Едрово перенесли на Валдай, положив начало новой обители, осенью 1652 г., т. е. через несколько месяцев после рукоположения Никона, состоявшегося 25 июля 1652 г.
Замысел создания Иверского монастыря возник у Никона еще до принятия патриаршества. В 1648 г. — во время пребывания в Москве Иверского Афонского архимандрита Пахомия — Никон, будучи еще Новоспасским архимандритом, попросил его прислать список с древней чудотворной иконы Богоматери Иверской («Ипортаитиссы») и план Иверского монастыря3, «чтоб по расположению онаго, во всем подобный соорудить и в России…»4. По мнению архимандрита Леонида, точная копия иконы могла быть принесена в Москву одновременно с иконой Влахернской Богоматери в октябре 1653 г., в отличие от московской чудотворной Иверской иконы, принесенной в октябре 1648 г. и поставленной в Успенском соборе Московского Кремля5. Таким образом, ко времени принятия патриаршества Никон уже ожидал прибытия иконы со Святой Афонской Горы и, возможно, уже начал готовить для нее драгоценный оклад. По дороге в Россию икона явила свои первые чудеса6, а по прибытии в Москву была окружена исключительным почетом и поклонением. Очевидцы в один голос восхищаются великолепием и драгоценностью украшений, выполненных для Иверской иконы по указанию Никона и законченных к марту 1656 г. с тем, чтобы осенью того же года икона в пышном окладе была поставлена в иконостас новопостроенного собора Валдайского монастыря при его освящении7.
Определеннее всего начальный идейный замысел никоновского Иверского монастыря сформулирован в записках Павла Алеппского, посетившего Валдай в 1655 г, а перед этим видевшего икону Иверской Богоматери в Москве: «Недостаточно было патриарху этого чрезвычайного почета, оказанного иконе — кроме того, что он запретил всем иконописцам писать с нея снимки — он предпринял еще сооружение нового монастыря, соревнуясь в этом с царскими сооружениями»8. По первоначальному замыслу Никона, комплекс Валдайского монастыря с его центральным ядром, собором, должен был стать грандиозным архитектурным окладом для иконы Иверской Богоматери, и архитектура собора по своему величию должна была соответствовать значению новой святыни. В результате на Валдае создавался сложнейший ансамбль, идейное, символическое значение которого сопоставимо с двумя другими основными архитектурными комплексами патриарха Никона, задуманными и осуществленными несколько позже: Новым Иерусалимом (1658-1685 гг.)9 и Крестным монастырем на Кий-острове (1656-1660 гг.).
Для сооружения первых деревянных построек на Валдай был отправлен архимандрит новгородского Святодухова монастыря Иаков. Строительство началось летом 1653 г., и к октябрю были закончены две деревянные церкви: холодная соборная Богородицы Иверской (которой остался недоволен патриарх: «Да ведомо мне учинилось, что де ты церковь собрал холодную, а мочно де было и теплой быть…») и теплая церковь чудотворца Филиппа с трапезной. После завершения этих построек Иаков возвратился в Новгород, а архимандритом был назначен Дионисий I: «…и быти того монастыря архимандритом в служении и в седении соборнем, в 14 степени, после архимандрита Саввы Сторожевского монастыря». К октябрю же 1653 г. относится первое упоминание в документах о начальных проектных соображениях по поводу каменного собора. В своем послании в монастырь (написанном или сразу после получения копии с афонской иконы, или в ожидании ее прибытия в очень скором времени) патриарх приказывает: «А в церкви бы внутри было, кроме олтаря, десять или ни менши девять сажень, а делать на подклетах с папертьми, и трапеза такоже на под- клетах сряду, как Кирилов в Новегороде монастырь, или как Соловецкой монастырь». В конце февраля — начале марта 1654 г. Никон в первый раз приезжает в монастырь. Готовясь к этому посещению, патриарх «на свое иждевение» устроил сребропозлащенную раку для перенесенных в Ивер- ский монастырь мощей Иакова Боровицкого чудотворца, а также четыре сребропозлащенных ковчега для перевезенных на Валдай из Москвы частей мощей святителей Петра, Алексея, Ионы и Филиппа.
По прибытии в монастырь Никон освящает место для закладки каменного собора, а после возвращения в Москву пересылает монастырской братии уставную грамоту, которую приказал «приняти честно и де- лати о всем по той нашей грамоте непременно; …и на тоу нашу грамоту сделать вам ящик и держати ея в монастырской казне во веки непременно… и делати все по той нашей грамоте все монастырское строение и чин непременно». Видимо, одновременно с этой грамотой или чуть позже на Валдай был послан «образец всему монастырю» (если под образцом не подразумевалась сама грамота), впоследствии упоминаемый многократно в Актах в качестве руководства по строительству. Трудно однозначно ответить, что представлял собой «образец»: предположительно, это был подробный чертеж архитектурного комплекса, в приложении к которому содержались письменные разъяснения и описания пространственных композиций отдельных сооружений. Таким образом, композиционный замысел собора сложился именно в 1654 г., однако он несколько не совпадает с последующим воплощением. Кроме уже упомянутых «подклетов с папертьми», Никон планировал украсить собор белокаменной резьбой: «Да буде мочно белого камени сыскать на резь, и тебе бы про то нам вес- тно учинить, да и на помост плит добрых крепких». В существующем соборе нет резных белокаменных деталей (из белого камня сложен лишь цоколь сооружения), нет и первоначально планируемого подцерковья, и каменных переходов к трапезной. Так что внесение существенных изменений в проектный «образец» происходило, видимо, непосредственно в ходе возведения здания.
В течение 1654 и начала 1655 г. в монастыре шла активная работа по подготовке к каменному строительству. В грамотах патриарха постоянно встречаются приказы о заготовках строительного материала: «…а отнюдь бы всякими запасы нескудно запасаться, лесом хороминным, и каменем, и глиною на кирпич, и известью, чтоб было к чему мастеров прислать человек сто и болши». О размахе и серьезности намерений патриарха говорит не только предполагаемое количество мастеров, но и планируемая еще в октябре 1653 г. постройка кирпичного завода для нужд монастырского строения: «…да чтоб на известь камени набрать болши, потому что заводу быть болшому, из чего бы мочно тысяч четыре ставочок выжечь»; а также не раз подчеркнутое желание патриарха увеличить площадь монастыря: «…а под монастырь бы еще места прибавить, чтоб просторнее было для всякия меры».
