На рубеже XVI в. тимуридское государство пало под натиском хлынувших с севера войск узбекского хана Шейбани. Утвердившись в Самарканде и Бухаре, Шейбани присоединил Ташкент, Фергану, Хорезм, затем двинулся в Хорасан и занял Герат.
Государство первых Шейбанидов, унаследовавшее от кочевых традиций некоторые черты дофеодального государства дробилось на княжества и уделы, где отдельные узбекские племена сохраняли самостоятельность.
Политическая обстановка была тревожной: удельный правитель Ферганы Бабур энергично стремился отвоевать родовые владения, опираясь при этом на иранского шаха Исмаила, который в свою очередь упорно боролся с узбекскими ханами за Хорасан. Первая половина XVI в. прошла в войнах и междоусобицах. 40-е годы были порой двоевластия с центрами в Самарканде и Бухаре.
Упрочение государственной власти Шейбанидов и создание централизованной державы связано с именем Абдулла-хана II, который с 1557′ г. правил в Бухаре, а в 1583—1598 гг., вплоть до своей смерти, был всеузбекским ханом. Абдулла-хан вернул Ташкент, Фергану, Туркестан, Хорасан с Мешхедом, Балх и Герат, а в последние годы правления — Хорезм.
Сложилась мощная держава с широкими международными связями. Экономические и культурные отношения связывали Бухару с Индией, а с Турцией ее объединял и политический союз. Прочные политические и торговые отношения установились также с Московским государством, границы которого подошли вплотную к берегам Каспийского моря и кочевой степи Дешти-Кипчак.
В культуре Средней Азии при Шейбанидах продолжают развиваться достижения предшествовавшей блестящей эпохи. Шейбани-хан и его приемники были образованными людьми, ценили науки и искусства, привлекали ко двору ученых и поэтов. Шейбани-хан сам занимался литературой и писал стихи. С падением государства Тимуридов в Бухару переместились ученые и художники, до того собранные при гератском дворе. Особенно расцветом искусства отмечена эпоха Абдулла-хана, который слыл покровителем просвещения и мецена том. Немалое внимание уделял он строительству.
Зодчество XVI в. отличается ярко выраженной характеристикой конструкций, архитектурных форм и типологии сооружений. Время Абдулла-хана отмечено большим размахом строительства коммунальных и гражданских зданий. Международная торговля требовала развитой сети благоустроенных дорог с мостами, крытыми цистернами сардоба, и караван-сараями, а также военными постами — рибатами на всем их протяжении.
Утверждая, что Абдулла-хан построил 1001 рибат и сардоба, хроники, очевидно, включают в эту цифру и караван-сараи. В городах строились в большом числе крытые рынки — тимы и торговые пассажи — то/с, караван-сараи и бани, сооружались хаузы и крытые цистерны. От XVI в. сохранились самые ранние в Средней Азии крытые рынки.
Изменились бзгляды на мемориальные сооружения — монументальные усыпальницы уступают место захоронению под открытым небом. Усиление суфийских сект вызвало интенсивное распространение культовых зданий типа ханаки.
Если от предшествующих столетий почти уникальным образцом остается комплекс Ходжа Ахмада Ясеви в Туркестане, то, начиная с XVI в., этот тип сооружений широко распространяется. В самой направленности строительства происходит поворот от уникальных зданий к массовым утилитарным постройкам.
XVI в. не оставил грандиозных сооружений, но зодчие того времени мудро и рационально развивают инженерные идеи предыдущих эпох в области конструкций и объемно-планировочных схем.
В многообразии планировки, более широкой трактовке форм, изобретательности в деталях сказывается прогресс архитектурной мысли. Строительная техника, формы, архитектурный декор — все направлено к экономичности и массовости строительства.
Идеал эпохи — не грандиозное и пышное, как во времена Тимура и его потомков, а массовое и целесообразное. В этом значительное достижение эпохи. Интересен и тот факт, что при Абдулла-хане сооружения возводились повсеместно — в малых городах, селах и просто вдоль караванных путей.
В строительстве XVI в. выявляются два периода — первая половина XVI в. и годы правления Абдулла-хана. В произведениях первой половины XVI в. еще живы традиции прошлого, но уже рождаются особенности, характерные для эпохи в целом. После 1557 г. происходит становление стиля.
Потребности массового строительства обусловили изменение приемов зодчества.
Основой для разбивки здания на участки служил план, вычерченный по модульной сетке. Сохранились чертежи бухарского зодчего XVI в., составленные для ханаки, караван-сарая и других сооружений. В планировке зданий зодчие смело отступают от принятых канонов. Наряду с типом ханаки, вытянутым в продольной оси, возникает интересный по замыслу центрально-купольный вариант.
Изменяется частично и планировка медресе. Углы двора срезаны, что дает возможность обеспечить независимый ход в угловые помещения. Галерея главного фасада не только связывает кельи этой части здания, но и открывает доступ к помещениям второго этажа, расположенным позади портала. В развязке внутренних узлов медресе используются смелые решения.
Для бухарских медресе, в противоположность самаркандским, характерен вход по оси с последующим разветвлением на два коридора, причем дворовый портал открывается ко входу большим зарешеченным окном. По обе стороны от входа лежат залы мечети и аудитории-дарсханы.
Меняется и внешний облик зданий. Ниши порталов получают граненую форму и сводятся вверху полукуполом. Остававшиеся необработанными боковые уличные фасады медресе во втором этаже оформляются аркадами. Высокие угловые минареты уступают место массивном башням, срезанным на уровне стен и покрытым купольным фонарем. Закрепляя композиционно линию фасада, башни выполняли и конструктивную роль угловых устоев.
Под стены выводился фундамент из рваного камня или булыжника на глиняном или алебастровом растворе и цоколь, облицованный естественным камнем; камышевая прокладка служила сейсмической подушкой и гидроизолирующим слоем.
Кладка стен сначала была монолитная, но во второй четверти XVI в. техника меняется: внешняя оболочка стен выполняется укладкой в перевязку обожженного кирпича на алебастре, внутренние же полости больших массивов заполняются кирпичным ломом на глиняном растворе.
Обусловленное экономией материала, это нововведение нельзя рассматривать как небрежность или технический недостаток: оно едва ли отразилось на прочности зданий, так как в большинстве своем они не только уцелели, но и функционируют в наши дни. В стенах делались отвесные желоба для отвода с кровли дождевых и талых вод.
В основе объемных построений XVI в. лежит блестящая инженерная разработка сводчато-купольных систем. Прежде всего в громоздкой двойной структуре купола упраздняется внешняя оболочка. Это «мело огромное значение для тектоники здания: исчезла нагрузка наружной, в основном декоративной части, опустился центр тяжести постройки, что благоприятно отразилось на сейсмостойкости конструкции.
Архитектура вновь обрела утраченное перед тем единство форм и конструктивной основы. Развиваются конструкции пересекающихся арок и щитовидных парусов.
Купола ставятся на две, четыре, восемь несущих арок, иногда расположенных под углом 45° к стенам — параллельно диагоналям квадрата. В конструкции самого купола различаются два варианта: скуфья купола опирается на арки или оболочка купола пронизана ими как нервюрами. В последнем случае незамаскированная система арок, видимая извне, производит впечатление своеобразной, хорошо развитой мускулатуры.
Щитовидные паруса образуют систему так называемых корзинчато-сетчатых парусов, создающих в сочетании с угловыми нишами плавный переход к скуфье купола. Зодчие на время отказываются от тромпов, но впоследствии к ним снова возвращаются, неузнаваемо их перерабатывая путем изменения пропорций подкупольного пояса конструкций, сочетая тромпы и сетчатые паруса. Получается развитая в высоту, внушительная по масштабам и формам система, которая придает интерьеру значительность и парадность.
На принципе пересекающихся арок разработано множество вариантов декоративных куполов. Прихотливая форма куполов и полукуполов, покрывающих коридоры входа и ниши двора, закрепляется каркасом легких алебастровых гуртов; промежутки между гуртами и скуфья купола забраны шлифованным кирпичом в елочку. Набор таких кирпичиков предварительно монтируется в блоки на лекальной форме, заливается алебастровым раствором и ставится на место.
Для того чтобы усовершенствовать и ускорить сборку декоративных куполов, заполнение производится подкрашенными под терракоту алебастровыми плитами. В алебастре прочерчивается затейливый геометрический герих, оживляемый фигурными вставками бирюзовой глазури. Система щитовидных парусов с кирпичом в елочку иногда завершается мозаичной скуфьей.
Наиболее декоративное выражение получают куполки, форма которых представляет собой переход к типу сталактитов, при этом в противоречие форме сохраняется имитация кирпичной кладки (медресе Кукельдаш). Многочисленные грани декоративной конструкции образуют причудливую игру светотени.
Меняются и детали. Упраздняются несущие портальную арку стройные колонны и обрамляющий ее жгут. Вместо них контур арки оформляется срезанным под углом профилем. Характерно закругление внешних углов портала. По углам каменных панелей фасада сохраняются декоративные колонки.
В интерьере сочетание пространственной системы пересекающихся арок с сетчатозвездчатыми парусами дополняется сталактитами, украшающими паруса, софиты арок и карнизы. Сетчатые паруса создают особенно плавные и пластичные формы, смягчая переход к куполу.
Льющийся через световой фонарь мягкий рассеянный свет рельефно оттеняет линии арок и парусов. Поскольку скуфья освещена не снизу, а сверху, отпадает смысл расписного орнамента— он уступает место объемной лепке деталей.
Во второй половине XVI в. возникает особый монохромный стиль белого интерьера с геометрической логикой объемов и строгой системой линий обнаженной конструкции. Таковы залы медресе Кукельдаш. Все эти приемы составляли настоящую революцию в архитектуре интерьера.
Происходят большие перемены и в архитектурном декоре. Сначала еще применяются резная поливная мозаика, техника «кундаль», росписи синим контуром по белому полю; но во второй половине XVI в. они исчезают.
Майолика употребляется на протяжении всего столетия, хотя во второй его половине качество поливы резко снижается. Гамма красок суживается до сине- зеленой и чернильно-фиолетовой с черно-белым рисунком; тона ее получают химический оттенок, расплываются и перемешиваются.
Однако для XVI в., особенно времени Абдулла-хана, характерны не эти приемы, изжившие себя в течение столетий. Мастера XVI в. изобретают свои, не менее ценные в художественном отношении формы орнамента, более экономичные и рассчитанные на широкое распространение.
Появляются сборные бесшовные мозаики, изразцовые или из шлифованных кирпичиков с прокладкой голубой или синей поливы; они монтируются в блоки геометрического узора и заливаются алебастровым раствором с обратной стороны.
Новое в архитектуре фасада — украшение портальной ниши алебастровыми сталактитами. В этом приеме сочетаются такие разнородные, казалось бы, несовместимые виды декора, как алебастровые сталактиты или полукупола с мозаичными медальонами.
От чисто народных традиций заимствована техника так называемой ганчевой мозаики— часпак, применяемой главным образом в интерьере. Этот вид декора, экономичный и несложный по технике, дает прекрасный эффект даже в монументальных масштабах. Некоторые части рисунка вырезаются в алебастровом слое и заполняются алебастром другого тона при сохранении гладкой поверхности стены или свода.
От обширных и богатых зданий Самарканда— столицы первых шейбанидов, уцелели только остатки медресе Абусаид-хана и дахма шейбанидов. Дахма — платформа с облицованными серым мрамором стенами, на которой покоятся Шейбани-хан и члены семьи (5,85 X 5,9 ж, высотой 2,65 ж), помещалась некогда среди двора медресе Шейбани-хана, ныне стоит близ Тилля-Кари.
В 30-х годах XVI в. столицей государства вновь становится Бухара — центр политической и культурной жизни обширного государства, опора суннитского богословия всего Ближнего Востока и средоточие его святынь. Быстро растущая застройка не вмещается в кольце стен домонгольского времени.
К середине XVI в. территория города была расширена главным образом к западу и востоку, отчасти к северу и заново окружена стеной. При Абдулла-хане в городскую черту вошла местность Джуй- бар. Бухара выросла примерно на одну треть и достигла нынешних размеров.
В XVI в. окончательно сложился облик феодальной Бухары с ее планировкой и основными постройками, которые с небольшими изменениями дошли до наших дней. Несмотря на ремонты и подновления, почти полностью сохранились от XVI в. ее крепостные стены длиной до 10 км.
Сложенные из битой глины высотой до 10 ж и шириной в основании до 5 ж, они снабжены полукруглыми массивными башнями и завершаются парапетом с бойницами и зубцами.
Башни приспособлены для установки пушек, а бойницы — для огнестрельного боя. Городские стены были прорезаны одиннадцатью воротами, тяжелые деревянные створки которых открывались между двух полукруглых башен. От XVI в. уцелели только одни ворота Шейх-Джалаль, остальные ворота не старше XVIII—XIX вв.
В Бухаре выделяется повышенным рельефом ее наиболее старая часть — шахристан. Вековые наслоения строительных остатков образовали холм цитадели — арка, где высится резиденция правителей; у ворот арка располагалась площадь Регистан. Город снабжался водой из магистрального канала Шахруд.
Вода разводилась в хаузы. Спускавшиеся к воде ступени были облицованы камнем, а мраморные водосливы имели форму головы льва или дракона. Вдоль узких улиц у фасадов медресе и мечетей оставлялись разгрузочные площади— карманы.
На узлах торговых улиц ставились торговые купола — чорсу, или ток. До сих пор на перекрестках вытянутой с юга на север магистрали высятся три базарных купола— Токи Саррафон («Купол менял»), Токи Тельпак Фурушон («Купол продавцов шапок») и Токи Заргарон («Купол ювелиров»). Не так давно существовали еще два купола — Токи Орд Фурушон («Купол продавцов муки») и Токи Тиргарон («Купол изготовляющих стрелы»). Вдоль этой торговой улицы тянулись караван-сараи, крытый рынок, бани; близ нее группируются крупные мечети и медресе.
Много внимания уделяется ансамблю.
Возникают ансамбли парных, поставленных на одной оси зданий — так называемые кош.
