Архитектура Латинской Америки XIX — начала XX вв. (от войны испанских колоний в Америке за независимость в 1810— 1830 гг. до конца первой мировой войны) по своему историческому значению и художественному уровню не выдерживает сравнения с архитектурой двух предшествовавших длительных исторических периодов — с доколумбовой цивилизацией и колониальной эпохой.
Рассматриваемый этап, начавшийся запоздалым провинциальным вариантом классицизма и окончившийся бурным разгулом эклектики и псевдонациональных стилизаций, часто выпадает из поля зрения исследователей архитектуры стран Южной и Центральной Америки.
Многие из них, особенно близкие к практике современной латиноамериканской архитектуры, склонны видеть здесь досадное, связанное только с иностранными влияниями историческое недоразумение, надолго прервавшее естественное развитие местного творчества.
Однако такие взгляды, основанные на сравнении художественного уровня архитектуры доиспанской, колониальной и современной, с одной стороны, и архитектуры XIX — начала XX вв., с другой, страдают известной исторической односторонностью.
Именно в рассматриваемый период в архитектуре Латинской Америки появилось много новых типов зданий и были освоены достижения технического прогресса. В XIX — начале XX вв. такие города, как Рио-де-Жанейро, Мехико, Буэнос-Айрес, Гавана, вошли в число крупнейших и красивейших городов мира.
Латиноамериканская архитектура этого периода была не просто «провалом» между двумя этапами самобытного развития, а исторически необходимым связующим звеном между этими этапами.
В 1810—1830 гг. кровопролитная национально-освободительная война в американских колониях Испании освободила все четыре испанских вице-королевства — Новую Испанию, Новую Гренаду, Перу и Ла-Плату— от власти испанского короля.
На гигантской территории бывших испанских колоний сложилось довольно большое число новых государств с буржуазно-республиканским строем. В 1822 г. добилась от Португалии независимости и Бразилия, где была установлена монархия.
Крупная земельная аристократия новых стран, взявшая власть в свои руки, подражая испанским колонизаторам, в первую очередь заботилась о создании обслуживающей ее парадной архитектуры. Господствующие классы вручили власть диктаторам («каудильо»). Буржуазная революция не была доведена до конца, и пережитки феодального строя остались во всех областях жизни. Католическая церковь сохранила свои основные позиции.
Огромные размеры территории, разобщенность из-за высочайших гор, непроходимых джунглей, водных преград и отсутствия путей сообщения, пережитки феодализма, носителями которых была земельная аристократия, обусловили центробежные тенденции отдельных областей, привели к сепаратизму, к созданию многих мелких государств, к длительным войнам и территориальным переделам.
С конца XVIII в. архитектура на территории большинства стран Латинской Америки находилась в состоянии спада и застоя. Некогда сильные Испания и Португалия давно превратились во второстепенные державы. Их экономика катастрофически разваливалась, поэтому грабеж колоний становился все более хищническим.
Безраздельный контроль церкви и ее наиболее реакционных институтов — инквизиции и ордена иезуитов — над духовной жизнью населения колоний глушил самые робкие ростки прогресса. Чтобы занимать руководящее положение в любой из областей жизни, мало было быть чистокровным испанцем (или португальцем в Бразилии), но нужно было еще и родиться в Испании (или в Португалии).
В колониальный период учебные заведения латиноамериканских стран не готовили архитекторов, инженеров, художников. Работы велись приезжими специалистами, а также местными самоучками, игравшими (по крайней мере официально) вторые и третьи роли. Объем строительства сильно сократился, здания строились десятилетиями, и многие из них так и остались неоконченными ко времени провозглашения независимости бывших колоний.
Последние из владевших колониями испанских королей официально насаждали модный классицизм, но как в самой Испании, так и в Латинской Америке классицизм конца XVIII — начала XIX вв. сохранял некоторые композиционные приемы барокко. Обращение к классицизму и его официальное поощрение было не причиной, а только усугубляющим условием упадка латиноамериканской архитектуры.
Классицизм с его прямолинейной логикой, рассудочностью, любовью к жестким канонам был далек от творческих традиций испанцев, португальцев и коренного населения Америки. В русле этого последнего большого стиля латиноамериканцами так и не было создано произведений, которые можно поставить в один ряд с выдающимися достижениями классицизма конца XVIII — начала XIX вв. во Франции, Англии, России, США.
Все страны Латинской Америки сохраняли много общих черт в политической, хозяйственной и культурной жизни. В самосознании народов этих стран утвердилось чувство этнического и культурного единства латиноамериканцев.
В архитектуре стран Латинской Америки в XIX —начале XX вв. было много общего, несмотря на политические и культурные различия, обусловленные уровнем развития и местными природными условиями, этническим составом населения, наличием или отсутствием древних традиций, спецификой культурных связей и т. д.
В первое время после провозглашения независимости в странах Латинской Америки строительная деятельность была приостановлена военными действиями и экономической разрухой. На долгие годы растянулась достройка крупных, главным образом церковных зданий, начатых в колониальный период. Многие латиноамериканские города этого времени были небольшими поселениями, возникшими вокруг поместья, порта или торгового центра.
После завоевания независимости на территории Латинской Америки около 20 городов были возведены в ранг столиц и приобрели не свойственные им ранее политические, административные и идейно-художественные функции.
Этот уникальный в истории случай во многом определил характер латиноамериканского градостроительства и архитектуры в XIX в. Строительная деятельность сосредоточилась почти исключительно в столичных городах и в первую очередь была направлена на создание репрезентативных центральных ансамблей, правительственных зданий, президентских дворцов и т. д.
Новые парадные ансамбли легко вписывались в традиционную для испанских колоний прямоугольную планировочную сетку городов. Репрезентативность, стремление к внешней выразительности, нередко в ущерб утилитарным сторонам были отличительной чертой латиноамериканской архитектуры рассматриваемого периода. Однако вскоре прямоугольная сетка улиц стала тормозом в развитии градостроительства и городской жизни.
Возникли проекты реконструкции ряда городов, намечавшие отдельные диагональные магистрали, снос городских стен, устройство парков и т. д. Получили распространение новые типы общественных зданий. В их числе можно назвать театры, учебные заведения, госпитали, отели. Если в колониальный период в Латинской Америке было построено несколько театральных зданий, то в последующее время многочисленные театральные здания появились почти во всех столицах.
Театры становятся средоточием общественной и светской жизни городов. Из новых театральных зданий этого времени можно назвать театр Тапие в Сан-Хуане (1825, Пуэрто-Рико), Такой в Гаване (1833), Национальный театр в Мехико (1844), Солие в Монтевидео (1840—1856), театр св. Изабеллы в Ресифи (1845—1850, Бразилия), театр Колон в Гватемале (1858) и т. д.
Особое место в латиноамериканской архитектуре XIX в. занимало транспортное строительство. Относительно раннее и быстрое развитие железных дорог и характер железнодорожной сети на многие десятилетия определили пути экономики, специализировавшейся на вывозе сырья.
Первая железная дорога была выстроена на Кубе между городами Гавана и Бехукаль в 1837— 1838 гг. Следом за этим все районы, производящие сахар, были соединены железными дорогами с портами и отпал выдвигавшийся ранее для этой же цели проект строительства сети каналов.
В последующие десятилетия железные дороги стали одним из важнейших градообразующих факторов и в других латиноамериканских странах. Почти все столицы превратились в главные железнодорожные узлы своих стран. Однако строительство железных дорог находилось в руках иностранных компаний, выбиравших выгодные им трассы, которые часто противоречили интересам развития страны.
Так, в Мексике строительство железных дорог велось главным образом в направлении границы с США, что отражало подчиненный характер мексиканской экономики и не устраняло разобщенности и бездорожья в других районах. Частные, принадлежавшие конкурирующим иностранным (главным образом английским) компаниям, дороги нередко прокладывали на близком расстоянии, параллельно друг другу, соединяя районы производства сырья с портовыми городами.
Бурно развивались прибрежные портовые города Бразилии, Аргентины, Уругвая, Чили, Венесуэлы и других стран. Здесь строились и реконструировались порты, набережные. Порт, служивший воротами для экспортной торговли, был тем звеном в городском организме, от объема и темпов работы которого зависела вся жизнь города, а нередко и всей страны. Характерно, что непосредственная железнодорожная связь Мексики с США обусловила слабое развитие ее портов.
Собственная промышленность Латинской Америки в это время сводилась к первичной обработке сельскохозяйственного и минерального сырья и кустарным промыслам и еще не была самостоятельным градообразующим фактором. Относительно быстро развивались лишь сахарная и табачная промышленность, в первую очередь на Кубе, где к середине XIX в. появились первые механизированные сахарные зароды.
Обработка продуктов скотоводства в Аргентине, Уругвае, Бразилии потребовала создания кожевенных заводов и солилен. В Чили, Боливии, Мексике и других странах большая доля промышленности приходилась на различные горнодобывающие производства!
Шахты, рудники, заводы первичной обработки сырья в XIX в., как правило, представляли собой примитивные деревянные или каменные постройки, служившие укрытием для механизмов. Производственные сооружения окружались постройками рабочих жилых поселков. Это были обычно деревянные 1- или 2-этажные бараки, которые строились без всякого плана, на крутом рельефе, вплотную к рудникам.
В районах металлургического производства Мексики в XIX в. получили распространение возникшие еще в конце XVIII в. так называемые «асьенды де бенефисио», т. е. «доходные», «прибыльные поместья», в которых была налажена разработка полезных ископаемых.
Асьенда де бенефисио обычно возникала на базе сельскохозяйственной асьенды. Примитивный производственный комплекс складывался без общего плана и включал в себя шахты, мельницы для измельчения руды, горны для выплавки металла, жилые бараки, конюшни, склады и пр.
Дом хозяина оставался обычно несколько в стороне, в первоначальной сельскохозяйственной асьенде. Примерами асьенды де бенефисио могут служить поместья Сен Мигуэл де Регла и Сальгадо в штате Гуано- хуато, центре добычи серебра.
Практика архитектуры в Латинской Америке с первых лет независимости получила такое направление, которое вело к постоянному углублению контрастов между центром и окраинами городов, между столицей и провинцией, между городом и деревней.
В центрах городов строились здания новых типов и наступила пора архитектуры классицизма, но основная масса застройки оставалась традиционной. Даже самые крупные города Латинской Америки к середине XIX в. имели сплошь 1-этажную застройку, над которой кое-где возвышались церкви да немногие административно-общественные здания.
Так, в Буэнос-Айресе первый 2-этажный жилой дом был построен в 1830 г. Кварталы одинаковой величины и формы застраивались стоящими вплотную друг к другу домами. Не считавшаяся с рельефом прямоугольная уличная сетка во многих случаях превращала улицы в лестницы.
В отдельных местностях вдоль улиц было принято сооружать крытые галереи на столбах, защищающие от солнца й ливней. Фасады зданий и их отдельные детали, как правило, окрашивались в яркие цвета; черепичные или соломенные кровли имели большой свес.
В Латинской Америке варьировался общий для всех ее стран тип жилища, пришедший из испано-португальской метрополии и приспособленный к местному образу жизни. Уличный фасад трактовался как преграда между интимной, недоступной для посторонних жизнью дома и шумной, пестрой жизнью улицы, где все протекает на виду толпы.
Замкнутость дома позволяла создать благоприятный микроклимат, так как его помещения выходили во внутренние затененные дворики «патио». Снаружи дом имел мало окон, причем они защищались выступающими вперед решетками, что увеличивало дистанцию между жилой комнатой и улицей. Металлические или деревянные решетки были очень разнообразны по рисунку и придавали домам нарядный вид.
Необходимость затенения и сквозного проветривания, особенно в районах с жарким и влажным климатом, потребовала создания балконов, иногда идущих вдоль всего второго этажа дома. По старой испанской традиции такие балконы в большей или меньшей степени закрыты от посторонних глаз декоративным деревянным ограждением, представляющим по существу солнцезащитную решетку.
В ряде стран Центральной Америки и Карибского моря был распространен 2- этажный дом с большими балконами, опирающимися на редко расставленные столбы. Из-за постановки домов вплотную друг к другу балконы или деревянные нависающие галереи с окнами образовывали сплошной навес с обеих сторон улицы. Такие дома типичны для так называемой «креольской архитектуры».
