Трактовку национального и местного характера, не привязанную к сентиментальному пассеизму, предложил архит. Р. Эрскин, построивший жилой комплекс Байкер Уолл в Ньюкасле, Великобритания (1972—1976).
В сложно сформированную «стену» периметральной застройки, защищающей внутриквартальное пространство от магистрали, включены п старые здания. Их архитектурные темы и их ритмы получили свободное и разнообразное развитие в новых частях системы с их сложным расчленением, в котором участвуют как элементы механического оборудования, так и плоскостная декорация, образованная сочетаниями многоцветного кирпича.
Выражая многофункциональность архитектурного организма комплекса, Эрскин нарочито развивал множественность формальных средств. Добиваясь ее, он привлекал к соучастию в проектировании жителей реконструируемого комплекса и стремился отразить разнообразие их вкусов и мнений («партисипацня» — соучастие будущих пользователей, стала одним из популярных лозунгов постмодернизма).
Полагалось, что соучастие будущих жителей в работе над проектом станет не только восстановлением утраченной связи, но и путем к возрождению деградировавших эмоци- альных функций архитектуры.
Высказывались надежды, что партисипация с одной стороны поможет смягчить противоречия между интересами владельцев недвижимости и ее пользователями, с другой, — станет путем к преодолению обезличенности языка архитектуры.
Вначале идея имела отчетливую социальную окраску; затем в ее истолковании стали преобладать эстетические акцепты (они связывались с интересом, вызванным самодеятельной «архитектурой без архитектора», которую пропагандировала вышедшая в 1965 г. книга Б. Рудофски).
Соучастие, прокламируемое как форма демократизации проектирования, вряд ли, впрочем, влияет на принятие принципиальных решений. Направляемое архитектором обычно в рамки предвзято избранной эстетики живописного, оно остается в его руках лишь инструментом имитации той естественной сложности, которая характерна для постепенно складывавшейся среды.
Примером могут послужить здание медицинского факультета в Лёвене, Бельгия (1969— 1974). Вовлекая в их проектирование студенческие бригады, архит. Люсьен Кролль создал суперживописную имитацию старинного городка, лепящегося но склонам холма (живописность, впрочем, перерастает здесь в подобие хаотичности «гккоттеров», скоплений убогих самодеятельных жилищ на пустующих землях городских окраин).
Пестроту панорамы усиливает сопоставление различных конструкций и материалов — стекла, дерева, кирпича, железобетона, пластика, алюминия. Столкновение различных убеждений и вкусов соучастников помогало развитию как бы естественной сложности. Партисипация с ее коллективностью была использована парадоксально — для углубления индивидуалистичности характера архитектуры.
О своей поддержке постмодернизма, замыслы приверженцев которого может расшифровать лишь «посвященный», обладающий достаточно серьезной культурной подготовкой, заявляют теперь многие архитекторы США и Западной Европы, в педавнем прошлом выступавшие с лозунгами крайнего радикализма. Критики, поддерживающие направление, стремятся подвести под него теоретическую основу (Ч. Дженке, Р. Стерн и др.). Стремясь подпять престиж направления, некоторые критики связывают с ним последние работы Ф. Джонсона, сейчас самого модного среди столпов американского архитектурного «истэблишмента». Через его творчество, как они полагают, метафора постмодернизма получает выход к «архитектуре большого бизнеса» 71.
Эксперимент Джонсона в постмодерне — проект небоскреба фирмы ATT в Ньо-Йорке (1978). Здесь использована излюбленная в начале века схема тройного расчленения высотной постройки: на базу, тело и венчание. Базой в данном случае служит гигантский опрощенный макет капеллы Мацци. Венчание образует фронтон с закругленным разрывом — в десятки раз увеличенное подобие шкафа XVIII в. в «стиле Чиппендейл». Тело — стеклянная призма в корсете из серого гранита. Лобовой, без иронии, возврат к исторической форме обнаружил прежде всего утрату культурной традиции, в рамках которой эта форма создавалась.
