За 1970-1980-е гг. многое изменилось в профессиональном сознании архитекторов. Ушло представление о самоценности нового. Широкое распространение получил «средовой подход», при котором архитектурный объект рассматривается не как самодостаточное нечто, но как интегральная часть комплексной среды, отмечающая определенную стадию в последовательности развития. Примером подобного рода стало здание Театра на Таганке (1974-1981, архит. А. Анисимов, Ю. Гнедовский, Б. Таранцев). Здесь, собственно, не строился новый объект. Крупное здание как бы постепенно выращивалось, кристаллизовалось по мере последовательной реконструкции старого квартала. При этом не прерывалась работа театрального коллектива под руководством Ю. Любимова, создание которого было связано с этим местом (первоначально театр использовал старый кинозал, расположенный в квартале). Здание органично включило в себя старые фрагменты. Его драматичный образ строится на их сочетании и взаимодействии с новым. Парадоксально, что ортодоксы охранительства пытались препятствовать реализации и этого объекта, хотя вполне заурядные постройки начала столетия, включенные в его систему, стали частью композиции, не только обладающей высокой эстетической ценностью, но и несущей сложные пласты культурных значений.
Опыт развития Москвы в советский период показал, с одной стороны, опасности безоглядного «прогрессизма» в градостроительстве, с другой — потери, которые может понести город в стремлении обратить его в недвижное окружение, не отвечающее динамике жизненных процессов. Качание маятника от прогрессизма к охранительству и обратно имело свои причины. Но сокращение до минимума амплитуды колебаний необходимо для здорового городского организма. Одним из интересных эпизодов истории строительства Москвы стало создание высотных зданий-ориентиров на рубеже 1940-х и 1950-х гг. Новые крупные объекты были введены в город для того, чтобы возродить утраченные качества его системы.
Принцип поддержания традиционных качеств городской среды и индивидуальности города введением соответствующим образом сформированных и размещенных новых элементов имеет универсальное значение. В Москве 1940-х гг. он был применен в надлежащее время и в соответствующих местах. И как бы ни относиться к концептуальному историзму, определившему облик этих небоскребов, их воздействие на пространственную систему Москвы было значительным и благотворным. Принцип этот может и должен использоваться далее. Сейчас проектируются новые крупные объекты, которые должны помочь упорядочению хаотичной среды площадей у Курского и Павелецкого вокзалов. Возможно, следовало бы вернуться к тому, что делалось в конце 1940-х гг. и рассмотреть варианты расширения связной системы высотных ориентиров, выявления ими всей трассы Садового кольца и структурирования периферийных зон. Принцип растущего дерева, сохраняющего индивидуальность на каждом этапе роста, безусловно, плодотворен и универсален. Он помог решению проблем Москвы в 1940-е гг. Трансформированный в соответствии с изменившейся ситуацией, он может быть плодотворен и в дальнейшем.
