Пространство конструктивистского здания жестко дифференцировано в соответствии с организацией функционального процесса. Части раскрываются одна к другой; где-то возникают и переливающиеся пространства. Интерьер в каких-то звеньях визуально раскрывается окружению; навесы, террасы, балконы как будто «разрыхляют» четкость разграничения внутреннего и внешнего. Здание растет от некоего внутреннего центра, не прорывая оболочку, оставаясь «объектом», противопоставленным фону, требует обособления от других таких же объектов. Открытое городское пространство между ними — прежде всего интервал. Особенно ярко эта тенденция проявилась в утопических проектах И. Леонидова — функциональные звенья его комплексов замыкаются в жесткие очертания элементарных геометрических тел. Пространство вокруг (какие бы рациональные мотивировки оно ни получало) — лишь пустота, в которой взаимодействуют «силовые поля» геометрических тел. В этой героизированной геометрии супрематизм К. Малевича и Н. Розановой приведен к патетическому звучанию.
Впрочем, советский конструктивизм в любых экспериментах основывался на принципе социального реализма, на утверждении эффективного и реалистического подхода к социальным задачам. Реализм этот часто основывался не на подлинном знании, а на утопических представлениях, интуиции и эмоциях, иногда он становился по сути дела иллюзорным — как в творчестве И. Леонидова. Первичность социальной мотивировки, пусть иногда и получавшей характер утопии, была этической необходимостью для конструктивистов. Поэтому их работы не приобретали характера самодовлеющих экспериментов с абстрактными задачами на организацию пространственной формы, оцениваемых лишь эстетически (к чему тяготели голландские конструктивисты группы «Стиль», а вслед за ними — Л. Мис ван дер Роэ и его последователи). Социальная функция исследовалась модными в 1920-е гг. методами анализа «по Тейлору», расчленяющего ее на элементарные составляющие. От этих методов шло стремление к четкой артикуляции пространственной структуры, преобладавшее над формальным идеалом пространственное™, текучей непрерывности пространств, которым увлекались западноевропейские конструктивисты.
В рамки конструктивистского метода не укладывались практические задачи крупномасштабного развития городов, которые стали основными для советской архитектуры вместе с началом индустриализации страны в годы первых пятилеток и стремительной урбанизацией 1930-х гг. Искали ответ, суммируя множества отчетливо раздельных объектов в крупные единообразно сформированные пространственные единицы, которые вновь суммировались на более высоком уровне организации. Практически такой принцип выливался в строчную застройку, покрывавшую большие территории (Магнитогорск, Кузнецк, Автозаводский район Горького). Пространство, «протекавшее» между одинаковыми дискретными объемами, оставалось аморфным, не получало качеств, необходимых для объединения системы.
