В XVII в. о хорах, кажется, впервые начал задумываться и вводить их в архитектурный обиход патриарх Никон. При постройке своего первого собора — валдайского Иверского (1655-1656 гг.) патриарх делал специальные распоряжения об устройстве в нем хор, причем не одних, а нескольких. Было ли выполнено приказание патриарха при строительстве храма, неизвестно, но в XIX в. по описям в нем были хоры в алтаре и над западным входом. В соборе Кийского монастыря (1650-е гг.) хоры сделаны и в западной трети храма, и в основании барабана65. Еще ранее западные хоры с палатками по бокам были устроены патриархом Никоном в церкви Двенадцати апостолов в Московском Кремле (1653-1655 гг.).
В постройках, связанных с царским заказом, таких как церкви в селах Тайнинском (1675-1677 гг.) и Алексеевском (1673-1680 гг.), хоры были вынесены в отдельный объем с запада от храма66. Хоры, как видим из Описи села Измайлова 1687 г., были устроены в основном пространстве Покровского собора (1671-1678 гг.), и «на них всхожих две лестницы круглых»67. Именно композиция внутреннего пространства Измайловского собора, как кажется, могла послужить окончательным доводом в пользу их устройства в смоленском, если учесть время сооружения московского памятника и особые отношения царя Федора Алексеевича с архиепископом Симеоном.
Важно также помнить, что западные хоры были неотъемлемой частью композиции тех древних соборов, которые связаны со смоленским домонгольским храмом. Собор, который, предположительно, был заложен Владимиром Мономахом в Смоленске, по своей типологии должен был обладать нартексом и хорами над ним. Кроме того, в черниговском Троицком соборе XVII в. были устроены обширные П-образные хоры, занимающие не только западные компартименты, но и, по примеру древних церквей, боковые ячейки, граничащие с подкупольным пространством.
Поэтому нельзя исключить того, что в смоленском соборе хоры были устроены в первый этап строительства — в XVII в. Во всяком случае, предпосылок для этого было достаточно. Причем, если в придворных сооружениях балконы использовались для пребывания во время службы царской семьи или отдельных ее членов, то в патриарших соборах, а вслед за ними, надо думать, и в епархиальных, хоры могли служить не только местом размещения важных персон, но и местом пребывания певчих и для иных нужд, порой утилитарного характера. Настойчивое желание патриарха Никона иметь во всех своих храмах балкон в основании центральной главы говорит о важности этой детали. Существует древнее свидетельство о назначении подобного элемента в Константинопольской Софии. В поэтическом описании центральной части храма автора VI в. Павла Силенциария находим: «Кругом — там, где все арки полушария своими пятами прикасаются к последнему из кругов, — проходит каменный карниз. Этот карниз образует узкую стезю, по которой проходит носитель света, возжигая огни священных лампад»68. Как в архитектуре никоновских соборов, в которых эти тенденции обозначены четче, так и в архитектуре смоленского храма ведется открытый диалог с древностью — русской, а шире, византийской.
Даже то немногое, что доподлинно известно о соборе архиепископа Симеона, позволяет причислить его неоконченное строительство к разряду не рядовых, а, скорее, значительных событий в архитектуре конца XVII в. Если же гипотетические элементы этого сооружения существовали в действительности, то перед нами храм, корректирующий давно расставленные акценты в соборном строительстве XVII в.
Небывалые огромные размеры, новая для соборов фасадная композиция из трех ярусов окон, верхние из которых круглые, постановка и без того масштабного шестистолпного здания на высокий подклет — все эти необычайные приемы говорят о поисках нового образа монументальности в архитектуре епархиальных соборов последнего десятилетия века. И если ранее считалось (в основном из-за блестящей декорации в нарышкинском стиле), что новый образ кафедрального собора был создан в рязанском Успенском соборе и подхвачен строителями псковского Троицкого собора, то теперь во главу или, во всяком случае, рядом с ними нужно ставить смоленский собор. Невозможно что-либо сказать о его декорации XVII в., но нехарактерные композиционные приемы уже говорят о том, что привычный облик кафедрального шес- тистолпного храма, который еще недавно был неизменным, подвергся пересмотру и обновлению.
Направления поисков новой образности нельзя свести к одному вектору: взгляд заказчика и мастеров выхватывает элементы из художественной системы современного «модного» московского стиля, сооружений придворного круга, украинских гетманских соборов, а также пристально изучает домонгольскую архитектуру. Изменения в канонической типологии соборного сооружения в Смоленске связаны с весомой ролью заказчика — местного архиерея. В конце XVII столетия явилась целая когорта влиятельных иерархов, развернувших активную созидательную деятельность в своих епархиях. Важным направлением их представительской функции было соборное строительство. Яркий представитель этой когорты — смоленский архиепископ (митрополит) Симеон, энтузиазм, авторитет и вес которого в Москве и в Смоленске позволили возвести самое грандиозное здание русского средневековья.
