Если придерживаться строгой хронологии, то к концу XVII в. (к 1690-м гг.) относится сооружение псковского, рязанского и тамбовского соборов. По документам первый этап строительства смоленского собора относится к 1670-м гг., второй же начался уже в XVIII в., то есть формально этот памятник не может принадлежать к концу рассматриваемого столетия. Но, во-первых, ниже нами будет высказано предположение о ведшемся в 1690-х гг. непродолжительном строительстве собора в Смоленске, а во-вторых, его композиционные и декоративные особенности позволяют говорить о близости с тремя перечисленными храмами конца XVII в. В то же время холмогорский собор, освященный в 1691 г., по хронологии мог бы попасть в эту группу сооружений. Однако его художественное своеобразие при всей прогрессивности художественных взглядов заказчика, архиепископа Афанасия, все же остается в рамках традиционного облика шестистолпного храма, связанного с последовательной ориентацией на кремлевские образцы. Этот памятник по воплощенному в нем образу принадлежит к предыдущему времени и замыкает череду больших соборов, рассмотренных нами ранее. Четыре храма (смоленский, псковский, рязанский и тамбовский), описанные в этой главе, являются самыми большими по размерам, необычными по своим объемно-пространственным решениям и нетрадиционными по декоративному оформлению фасадов.
Является городской эмблемой, но, несмотря на это или — благодаря этому, в его строительной истории достаточно много неопределенности, связанной как с недостатком точных фактов, так и с общей, поверхностной трактовкой известных документов. Биография Успенского храма начинается в первых годах XII в. и распадается на два больших периода, рубежом которых являются 1670-е гг., когда был разобран первый домонгольский храм и заложено здание собора, дошедшее до наших дней. Однако современное сооружение предстает перед нами в облике XVIII столетия — среди специалистов считается, что большая часть храма: абсиды, нарядные наличники и порталы, весь верх сооружения, включая круглые окна, — была создана в последний период строительства, 1730-е гг., под непосредственным влиянием украинского барокко. Великолепное интерьерное убранство храма — грандиозный иконостас, пышные киоты вокруг столбов, надпрестольная сень и ансамбль клеевой живописи — также выполнено в это время.
Принято считать, что существующий собор представляет собой комплексный, хорошо сохранившийся памятник барокко середины XVIII в.1 Но начато строительство этого здания было в 1670-е гг., и до конца 1690-х, как показывают документы, композиционное единство храма уже было сформировано. То есть архитектура заложенного здания была прочно связана с художественными процессами второй половины XVII в., мастера же последующего столетия лишь декорировали в современной им барочной манере неизменные со времени постройки фасады и интерьер собора.
Историки Смоленска XIX — начала XX в., вслед за Н.М. Карамзиным, полагали, что Успенский храм 1101 г. был взорван в 1611 г. укрывшимися в нем горожанами во время взятия города польско-литовскими войсками2. Затем на его месте якобы был сооружен католический костел, который после возвращения Смоленска в русские владения в 1654 г. был переосвящен в православный храм. Археологические и архивные работы Н.Н. Воронина и П.А. Раппопорта позволили уточнить судьбу первого смоленского собора. Ученые доказали, что домонгольский храм не был разрушен в начале XVII в. и почти полностью сохранялся до середины этого столетия.
Назначенный в Смоленск архиепископ Филарет (1658-1671 гг.) в начале 1660-х гг. начинает переписку с Москвой о ремонте собора и постройке новой колокольни. В 1667 г. колокольня была построена, а возможность реконструкции старого собора оказалась сомнительной4. В начале 1674 г., уже при архиепископе Варсонофии (1671-1676 гг.), из Москвы для составления сметы был прислан каменных дел подмастерье Ивашко Калиник5. После заключения Ивашки Калиника было принято решение о разборке ветхого здания храма и сооружении нового. Под его руководством начали демонтаж собора, но в октябре 1674 г. он был отпущен в Москву. На смену Ивашке Калинику из Москвы прибыл подмастерье каменных дел Евсе- венка Иванов6, под началом которого заканчивали разборку храма. До середины июля 1675 г. были демонтированы стены и частично выбраны фундаментные рвы предыдущего сооружения, причем, по архивным документам, в результате разборки был сохранен значительный строительный материал — кирпич, бутовый камень и щебень7. Важно отметить, что строители XVII в. не только видели и имели возможность детально изучить домонгольский храм, но, по всей видимости, заранее предполагали использовать оставшийся от него материал.
Возводить новый собор, «по скаске Евсевенка Иванова», на старом месте было опасно из-за того, что «земля рухомая и старых церковных стенных и погребных ям много». Подмастерье заключает, что «…новому церковному основанию пристойно быть позади старых заолтарных стен. И для того тех остальных стен бут до указу великого Государя не ломан». Нельзя исключить, что часть восточной фундаментной забутовки домонгольского собора все же оставили на месте и использовали при возведении храма XVII в. При археологических работах 1960-х гг. следов древнего фундамента обнаружено не было, но «разрушенный кусок древней кладки» был обнаружен к востоку от собора при раскопках терема, открытого на юго-восточном склоне Соборной горы. Археологи считают, что новый храм все же заложили на месте старого, как бы оставив домонгольское основание внутри новых фундаментов. «Рухомые» же места зодчим XVII в. удалось миновать за счет сооружения глубокого подклета храма и опускания самих фундаментов в материк.
Другим вопросом, затронутым в 1675 г. в переписке между Смоленском и Москвой, был вопрос сметы и образца для нового собора. Смоленские власти не раз сообщают, что некому в городе сметить и составлять чертежи новому храму, поэтому просят прислать образец и подмастерье каменных дел из Москвы. Образцом для смоленского собора должен был послужить один из храмов Александровой слободы. Туда из Оружейной палаты был направлен специалист «учинить размер и чертеж» монастырской церкви (по-видимому, Троицкого собора)13. Немногим ранее Александровский храм был избран в качестве образца для другого здания — Покровского собора в Измайлове14. Показательно, что четы- рехстолпный храм XVI в. был признан эталоном для соборного строительства XVII столетия — его выбирают и для собора подмосковного дворцового села, и для кафедрального храма. По сделанному в Александровой слободе чертежу новый собор должен был иметь в длину «с олтарями и с папертью 11 сажень пол [.] аршина попереч 11 сажень 1 аршин без 2 вершков вышина 16 сажень»15. Образец отправили в Смоленский приказ, однако дальнейшая его судьба неизвестна — то ли он так и не попал в Смоленск, то ли его предпочли затерять там, но на архитектуру Успенского собора снятые обмеры никак не повлияли. Позднее, в 1678 г., в отписке воеводы Урусова из Смоленска говорится о том, что никакого чертежа в приказной избе нет и каким образцом заведена церковь неясно.
Смету на строительство нового храма составляли несколько раз. Первоначально в 1675 г. ею занимался Евсевенка Иванов17. Но собор в это время не заложили из-за строительства и ремонта городовой стены. В феврале 1677 г. два подмастерья каменных дел — Яков Шарипин и Леонтий Костоусов — сметили, «смотря размеру и чертежу», сколько и каких материалов нужно на постройку смоленского собора. В июне 1677 г. архиепископ Симеон (1676-1696 гг., митрополит с 1681 г.) сообщал в Москву, что место для собора расчищено, строительный материал заготовлен, но нет мастера. В июле из Москвы прислали подмастерья каменных дел Алексея Королькова, и 2 августа 1677 г. под его руководством и при непосредственном участии архиепископа Симеона новый собор был заложен.
Через год, осенью 1678 г., Алексей Корольков формирует новую смету, в которой указывает, что к весне следующего года необходимо намного больше строительных материалов, чем планировалось ранее20. Воевода Смоленска князь Урусов сообщает царю Федору Алексеевичу о требуемых зодчим дополнительных строительных запасах, на что из Москвы приходит полный недовольства указ разыскать, «кто не против сметы заделал таким большим окладом» постройку собора, и «прислать в Москву чертеж», по которому он строится21. В ответ князь Урусов сообщает, что на строительной площадке «на сажень, от земли до верху, положен бут; стены будут толщиною в % сажени, в длину церковь будет по стене, за исключением алтарей, 19 саженей 2 аршина; в ширину 19 саженей и У аршина; между стен в длину 16 саженей 1 аршин; в ширину 16 % саженей; от церковной стены алтарь с его стеною 8 саженей, внутри длиною почти 6 саженей… А каким образом заведена (соборная церковь), и на скольких столбах своды и какова будет вышина — не знаем, потому что Симеон архиепископ, по указу патриарха Иоакима, поехал в Москву; а чертежа в приказной избе нет: из Москвы не прислан»22. Размеры, сообщенные в документе, — это довольно точные габариты современного собора23, то есть архивные данные подтверждаются натурными.
Строительство храма, несмотря на недовольство царя Федора Алексеевича, остановлено не было. Уладить проблему, по всей видимости, смог архиепископ Симеон, который, собственно, и посмел заложить такой гигантский храм, ровно в полтора раза превышающий габариты московского Успенского собора. Смоленский архиепископ24 известен среди церковных деятелей XVII в. несколькими вызывающими поступками-жестами, говорящими о его неординарном самовластном и амбициозном характере. При поставлении его в Москве во владыки он приобрел себе богатую карету и заказал бархатную мантию с кружевами, на что поступило приказание патриарха Иоакима изрубить карету и уничтожить мантию25. Несмотря на поспешный, без пышных атрибутов своей власти отъезд в Смоленск, архиепископ Симеон через два месяца участвует в короновании Федора Алексеевича на царство в московском Успенском соборе, а с 1681 г. регулярно принимает участие в заседаниях церковных и земских соборов. Его имя встречается также в числе сопровождавших царя в его выездах, в частности, Смоленский митрополит освящал в присутствии Федора Алексеевича новую церковь Успения во Флорищевой пустыни26.
