События Смутного времени провели границу между XVI и XVII веками русской истории. Многолетнее разорение Руси, затронувшее все стороны жизни государства, кардинально сказалось и на художественных процессах. Произошедший разрыв средневековой традиции во многом определил особенности архитектуры первой половины столетия.
Возобновление регулярного каменного строительства после Смутного времени произошло к середине 1610-х гг.. После 1616 г., когда снова начал работу Приказ Каменных дел, появляются первые небольшие каменные храмы, а в 1620-х гг. храмовое строительство ведется уже очень активно. По своей типологии и стилю церкви этого периода находятся в зависимости от годуновской архитектуры, восстанавливая — художественно и символически — связь прерванных времен. Это бесстолпные одноглавые или шатровые сооружения с лаконичной фасадной декорацией, формы которой тщательно отбираются по принципу их чистоты — свободы от аллюзий на годы «шатости» и самозванства. По мнению Ю.В. Тарабариной, отношение этих памятников к годуновским образцам, в первую очередь, характеризуется противоречивостью: «Архитектура 1620-х годов, используя „годуновское“ наследие, не развивает его достижений, а напротив, отказывается от многих из них и вырабатывает собственные предпочте- ния». Подобная избирательная отстраненность по отношению к примерам XVI в., еще целое столетие остававшимся действующими образцами для зодчих, работавших с традиционными древнерусскими типами сооружений, станет общим принципом каменного строительства всего последнего века русского Средневековья.
После Смутного времени русская государственность и царская власть стали довольно быстро набирать силу; для демонстрации государственных амбиций вновь встает вопрос о способах выражения основных тенденций времени в искусстве в целом и в архитектуре в частности. Одним из путей реализации этих полускрытых веяний, исходивших как от самой власти, так и от ее идеологов, стали поиски образа монументального храма в зодчестве первой половины XVII столетия. Архитектура шестистолпного храма, уже в XVI стоявшего на верхней ступени в иерархии средневековых зданий, соответствовала искомой репрезентативности, но строительство каждого такого сооружения требовало высокого мастерства и больших финансовых средств. Для приобретения необходимого опыта, заключавшегося, в первую очередь, в освоении специфического каталога художественных приемов, свойственных шестистолпным сооружениям, зодчим XVII в. пришлось пройти до сооружения первого большого собора путь длиною в несколько десятилетий.
Начало этому пути было положено строительством храмов со сводами на столбах 1620-х гг., но эти первые опыты связаны не с государственным, а с частным и монастырским заказами. Крестово-купольные храмы этого времени без труда можно перечислить. Двустолпный Спасо-Преображенский собор Макарьевского монастыря в родовой вотчине князя Д.М. Пожарского, селе Пурехе, был заложен в 1620-е гг., а закончен в 1647 г. По заказу богатейшего купца, члена «гостиной сотни» Е.А. Светешникова в Ярославле был построен крупный приходской четырех- столпный храм Николы Надеина (1620-1622 гг.). На 1620-1630-е гг. приходится активная фаза строительства Покровского собора Авраамиева монастыря в Чухломе, заложенного в 1608 г. по заказу Василия Ивановича Шуйского, но недостроенного в начале столетия4. Не дошел до наших дней четырехстолпный Успенский собор Зилантова монастыря в Казани, датированный исследователями 1625 г.. В 1630-х гг. были возведены еще три четырехстолпных храма: Вознесенский собор Печерского монастыря в Нижнем Новгороде (1631-1632 гг.) и приходские ярославские церкви Рождества Христова (1635-1644 гг.) и несохранившаяся Леонтия Ростовского (1635 г.).
Архитектура всех перечисленных сооружений начинает разрабатывать забытую в годы Смуты тему собора — пятиглавого, трехабсидного крестово-купольного здания, основным качеством которого, определенным всей древнерусской архитектурой и закрепленным соборами XVI в., считалась представительность — будь то церковь в родовой вотчине аристократа или главный монастырский храм. Эта задача в первых столпных храмах XVII в. решалась с разной степенью успеха, но всегда их композиция не выдерживает сравнения с монументальными, соразмерными во всех своих частях и созвучными с образом, исполненным государственного звучания, лучшими образцами соборов XVI в. Если говорить об архитектурной составляющей этих неудач, то их причина кроется в небольших габаритах храмов, диспропорции между стремящимся к монументальности четвериком и миниатюрным пятиглавием, а также — в дробном, лишенном единства интерьере.
Храмы 1620-1630-х гг. завершались пятью небольшими барабанами, поставленными на сложную систему дополнительных подпружных арок, уменьшавших диаметр опорного кольца практически в два раза. Формально соборное пятиглавие венчало храм, но свою репрезентативную функцию исполняло лишь отчасти. Тема монументальности была существенно продвинута, когда плотная группа из пяти крупных барабанов с выделенным центральным, с постановкой каждого барабана на кольца, совпадающие по диаметру с подкупольными ячейками, увенчала сравнительно крупный по габаритам четверик. Это произошло в поворотном для соборной архитектуры XVII в. памятнике — Спасо-Преображенском храме Спасского монастыря в Арзамасе (1638-1643 гг.).
Арзамасский собор — четырехстолпное крестово-купольное пятиглавое сооружение с иконостасом у восточной пары столбов. Исторические данные по памятнику исчерпываются сведениями, предоставленными архимандритом Макарием (Миролюбовым) в «Памятниках церковных древностей Нижегородской губернии»6. По их свидетельству, первый каменный храм обители был заложен в 1638 г. игуменом Ионой, а точнее, этим годом датирована первая порядная запись на устройство иконостаса в Спасском храме, заключенная между игуменом Ионой и старцем московского Новоспасского монастыря Ипполитом. В этом же году игумен Иона был переведен в Москву настоятелем Новоспасского монастыря — одной из важнейших московских обителей. Преемник Ионы, игумен Корнилий, «соорудил каменную церковь Спаса вдвое меньше против предполагавшейся»7 и поэтому ему пришлось заключать новый порядный договор на сооружение меньшего иконостаса с тем же старцем Ип- политом8. Точных данных об окончании собора нет, но считается, что он был освящен не позднее 1643 г.9.
