Умеренный иллюзионизм Зелотти посильно подыгрывает архитектуре Палладио. Пытаясь сделать ее более роскошной, художник подпирает реальные конструктивные балки пышными коринфскими колоннами-обманками.
Фрески не просто покрывают стены, но и изобретательно прорывают их: живописные эпизоды обживают сложный архитектурный рельеф из ниш и просветов среди колонн гигантского ордера как бы в два этажа; фигуры залезают в тимпаны фронтонов, обустраиваются на карнизах и будто готовы спрыгнуть в нашу компанию. Типичный почерк эпохи маньеризма (фрески закончены в 1565 году, сохранности замечательной).
Расписал виллу неутомимый Жан Баттиста Зелотти, приложивший руку и к интерьерам палладианских вилл Годи и Мальконтента. Зелотти был не последним живописцем и высоко ценился в то время, его работы украшают и Дворец дожей, и Библиотеку Св. Марка в Венеции, получал он заказы и от церквей на алтарные образы. Здесь, на стенах виллы, Зелотти превзошел сам себя. Быть может, это лучшее из всего, что он сделал.
Для росписей были выбраны темы, при всей своей двусмысленности более чем подходящие для молодоженов (как мы помним, вилла готовилась к свадьбе). Они все вертятся вокруг сцен любовных похождений богов, супружеских измен и зловещих предостережений, а в противовес всему этому тут и там всплывают назидательные символы идеальной семьи, единства, верности.
Складывается стойкое впечатление, что заказчицей фресок была невеста, Корнелия Гримани, желавшая внушить молодому супругу мысль о недопустимости поругания супружеского ложа (хотя логика выбранных мифов может навести на мысль, так ли уж предосудительно сластолюбие и любовь ко все новой и новой красоте, если ими грешат даже боги и герои?).
Но все же нравится думать, что — почему бы и нет? — сюжеты фресок были выбраны Корнелией. Зная о ветрености своего суженого и его репутации ловеласа, должно быть, предусмотрительная невеста сказала Лунардо, мол, с тебя стены дома, а об убранстве гнездышка позабочусь я: это женское дело — дизайн интерьеров. А что там будет? — поинтересовался Лунардо. — А узнаешь!.. Судите сами, верно ли наше допущение. Если да, то надо отдать должное самообладанию Корнелии.
Начать с того, что усадьба юной Гримани отдана под покровительство верховных богов античного Олимпа: Юноны и Юпитера.
Они в виде статуй (он с орлом и отвалившимся ныне огнем в руке, она с павлином у ноги) приветствуют нас при въезде на виллу. Они же станут главными героями остросюжетных фресок внутри дома.
Юнона — богиня брака и материнства, охранительница семьи. Ее атрибут — павлин, и он еще раз встретится нам, когда мы поднимемся по пандусу, под сенью фронтона, между колоннами: павлин выложен мозаикой на полу. Прекрасный пол!
Тут же в лоджии виллы, слева, изображен Юпитер, гульнувший налево, а направо — праведное наказание, хотя и обрушившееся не на него, а на предмет его домогательств: наказание почему-то всегда несет женщина. Мы еще не вступили за порог дома, а речь уже заходит о супружеских неверностях Юпитера (и о том, что за это бывает).
Итак, первым делом перед нами разворачивается приключение блудливого царя богов с нимфой Каллисто. Овидий в «Метаморфозах» рассказывает, как однажды Юпитер заметил столь прельстительную нимфу, что, распалившись, решил-таки рискнуть семейным спокойствием,
Но как соблазнить бдительную и пугливую нимфу, когда та дичится всех мужчин? Предельно просто: достаточно принять облик женщины. Юпитер является нимфе под видом приснодевственной богини Дианы: на фреске слева — две женщины свиваются руками.
Но видимость обманчива: в обличье сидящей дамы не кто иной, как коварный Юпитер-громовержец (это понятно по его атрибуту, орлу с небесным огнем в клюве). А с Дианой нимфе не страшно, ведь Диана — своя, священной девственности не нарушит; так, просто помилуемся невинно. Каллисто обрадовалась такому вниманию к ней Дианы, и даже разоткровенничалась с ней:
«Привет, — говорит, — божеству, что в моем рассужденье
Больше Юпитера, пусть хоть услышит!»
Смеется Юпитер,
Рад, что себе самому предпочтен, и дарит поцелуи.
Маскарад очень позабавил Юпитера, и он триумфально содеял задуманное. Тактика имела успех, нимфа соблазнилась. Но вскоре ее настигла вендетта законной супруги: на фреске справа Юнона подминает Каллисту, и та испытывает неприятную метаморфозу, деформируясь у нас на глазах в медведицу; если присмотреться, рука, поднятая для защиты, уже начинает превращаться в медвежью лапу (на что в изумлении взирает павлин).
«Это тебе не пройдет. Погоди! Отниму я наружность,
Вид твой, каким моему ты, наглая, нравишься мужу!»
Молвила так и, схватив за волосы, тотчас же наземь
Кинула навзничь ее. Простирала молившая руки, —
Начали руки ее вдруг черной щетиниться шерстью,
Кисти скривились, персты изогнулись в звериные когти…
Мораль: остерегись, о муж мой и бог, заглядываться на деревенских девок-нимф да соблазнять наяд и прочих селянок, и держись-ка от них подальше.
Если зайти в зальчик справа от лоджии, мы станем свидетелями очередного похождения неугомонного Громовержца. На этот раз адюльтер у него с полубогиней Ио, служительницей Юноны.
Любострастный отец богов откровенно обжимается с Ио, готовый приступить к решительным лобызаньям. Причем, чтобы скрыться от глаз ревнивой супруги, они прячутся за густым белым облаком. Но.. .тут-то Юнона с небес как раз и взглянула на Аргос, И, подивившись тому, что летучее облако будто Ночь среди белого дня навлекает, решила, что это Не от реки, что оно поднялось не от почвенной влаги. И огляделась кругом: где муж, — затем, что проделки Знала уже за своим попадавшимся часто супругом. И, как его в небесах не нашла, — «Или я ошибаюсь, Или обиду терплю!» — сказала, и с горнего неба Плавно на землю сошла и уйти облакам повелела.
Юнона застукала было неверного мужа, но тот проворно превратил Ио в телочку, сделав невинные глаза. Юнона уговорила Юпитера подарить ей телицу, и отправила ее под бдительный надзор стоглазого Аргуса. Но тут Меркурий взялся помочь Юпитеру вернуть объект желания, которым недонасладился Громовержец, и усыпляет Аргуса дремотной музыкой волшебной флейты, после чего обезглавливает его. Юнона является на выручку Аргусу на своей колеснице слишком поздно, однако и телочка сбежала, так что Юпитер снова остался ни с чем. Юнона же собрала глаза Аргуса и поместила их на хвост своим верным павлинам.
Нас ждет мораль: все подобные катаклизмы, господа, происходят если гулять на сторону (мы зашли в боковую комнату), а если входить в дом прямо, то мы попадаем в узкий вестибюль (в его узости тоже заложено морализаторство: узка стезя добродетели), на стенах которого под зеленеющей в винограде пер- голой, откуда разбрасывает розы Амур, изображены золотые добродетели семейной жизни: Супружеская любовь с двумя сердцами в руке и Рачительное управление имением.
В центральном зале нас встречают римские Добродетели (любимое чтение дворян всех времен — Плутарх и Ливий, о сих добродетелях повествующие). Добродетели тоже с эротическим подтекстом. Направо фрески живописуют красавицу Виргинию, девушку из простого сословия, убиенную собственным отцом, отчаявшимся избавить ее легальными средствами от домогательств развратного патриция Аппия Клавдия, тиранически злоупотреблявшего властью. Дело произошло прямо на римском Форуме, что привело к возмущению народа и восстановлению попранной законности. На противоположной стене чествуется великодушие римского полководца Сципиона, победителя Ганнибала, отказавшегося от своих прав на сексуальный трофей — пленную карфагенскую княжну — и уступающего ее обрученному с ней юноше.
К этим сценам прилагаются четыре Стихии, по две на стену: Огонь (Гефест), Воздух (опять Юнона, богиня неба), Вода (Нептун) и Земля (Рея, олицетворяет силы Б—ста Зелотти, цикл фресок с историей плодородия, весны и вечного возрождения природы).
