Сопровождаемая сценами разбоя, изображена среди условных атрибутов «дикого» пейзажа — скал и деревьев — на фоне городской стены, т. е. вне города. Величественная Справедливость восседает в окружении характерных мотивов городской архитектуры — т. е. внутри города, внутри стен, отделяющих пространство права от царства произвола. «Высокие стены» и «грозные башни» обозначают город и в средневековой литературе, предельно скупо обрисовывающей место действия.
По мере развития и поляризации социальных сил, действовавших в средневековом городе, каждая из них создавала устойчивые типы зданий, служившие не только своему прямому функциональному назначению, но и символическому обозначению определенного места в городском обществе. Массивность, выделяющая здания среди окружения, устремленная ввысь динамичность композиции да и сама высота, в чем-то повторяющие средства символического языка, выработанные в архитектуре собора, стали общей для них чертой.
Коллектив горожан в его борьбе за самоуправление и ограничение экономических повинностей противостоял феодальному сеньору. В пространственных формах города это противостояние выражалось материально — поясу городских стен, над которым поднимались башни и шпили собора, противостоял массив замка (замка феодала или рыцарского ордена). Его высокий грузный массив часто поднимался на вершине холма или скалы, у подножья которой на равнине располагался город (как, например, в Таллине, Праге, Кракове, Торуни, Мейсене, Вюрцбурге, Айзенахе, Кведлин- бурге). Если замок и город вместе стояли на равнине или занимали вершину холма, укрепления замка прорывали периметр городских стен, угрожая как внешнему врагу, так и городу (Милан, Феррара, Парма, Кремона, Авиньон, Каркассон, Нанси, Антверпен, Вена, Дрезден, Лейпциг, Веймар, Гота, Баутцен, Лондонское Сити и др.).
Леон-Баттиста Альберти в своем трактате «Десять книг о зодчестве» (1450-е гг.) полагал уже, что последний вариант присущ городу, которым управляют тираны, «тирану же, поскольку свои ему ничуть не менее враги, чем чужие, следует укреплять город на обе стороны: против чужих и против своих»12.
В Италии перемещение аристократических семейств в города Тосканы привело к появлению внутри их стен укрепленных резиденцией, увенчанных энергично тянувшимися вверх башнями, явно имевшими не столько оборонное, сколько престижно-символическое значение. Множество этих torn, возводившихся в порыве самоутверждения, изменяло облик городов, их силуэт (так же как появление в городе их владельцев меняло социальную структуру). Во Флоренции в XIII-XIV вв. было более 180 таких башен, в Падуе и Сполето — более 100 . Множество башен поднималось над Сиеной и Кремоной. Соперничество соседствовавших вертикалей, которые наращивались владельцами, зримо воплощало атмосферу политического хаоса, рожденного раздорами аристократических родов.
Рыцарский образ «города тысячи башен» терял смысл вместе с укреплением купечества, растворявшего в себе городское дворянство. Во Флоренции и Генуе распоряжением городского управления в конце XIV в. родовые башни были уменьшены до высоты в пятьдесят локтей максимум, в Модене — разобраны до основания. Сносились они и в других городах, лишь Вольтерра и Сан Джиминьяно сохранили их отчасти (последний — пять шестых первоначального числа).
