Архитектура XX в. состоит в сложных отношениях со временем. По природе деятельности архитектор должен мысленно выходить в некое идеальное будущее, организуя еще не существующие жизненные процессы и утверждая ценности, которые отвечают модели этого будущего. В традиционных культурах проблема не имела практической значимости; она стала принципиальной в Новое время, когда темпы социального и научно-технического прогресса ускорились. Гипотетическая модель будущего оказалась изначальной для подхода к любой нетривиальной и значительной строительной задаче. В конечном счете, историю архитектуры за последние полторы сотни лет можно написать как историю форм утопического мышления, определяющих ориентиры профессии.
Сознание человека Нового времени, постоянно сталкивающегося с проблемой прогнозирования, исторично. Проекция прошлого на настоящее питает как отношение к нему, так и целеполагание, обращенное в будущее. Сложность в том, что само историческое прошлое доступно не как объективная данность, но лишь как представление, условная модель, всегда основанная на неполной информации, отобранной под влиянием ценностных установок настоящего. Мертвые живут той жизнью, которую дают им живые, — заметил Анатоль Франс.
Ценности идеального будущего соотносятся с моделями прошлого, созданными данной культурой, даже тогда, когда в установку закладываются полемика с историческим опытом, отрицание или инверсия традиционных ценностей. Многообразие и видимая противоречивость архитектуры XX в. во многом определены параллельным существованием ориентации на модели будущего, предполагающие или непрерывность развития культуры и устойчивость ее ценностей, или преобладающую значимость изменений. Соответственно в формально-образном строе произведений архитектуры утверждается преемственность с прошлым или отталкивание от него. В предельно упрощенной схеме контрастность ситуаций, характеризующую развитие архитектуры XX в., можно привести к диалектике историзма и авангардизма (или модернизма). Такая схема активно эксплуатируется в последние десятилетия историко-критической литературой («модернизм — постмодернизм»).
В общей форме историзм в архитектуре можно определить как установку на создание знаков, обозначающих связь с культурой прошлого, и отсылок к исторической памяти в системе, отражающей идеальные представления о будущем (естественно, о том «обозримом» будущем, которому адресует свое конкретное произведение архитектор). Обращенность к тому, что уже отделилось от актуальной культуры и отошло за грань, отсекающую от нее историческое прошлое, отличает историзм от традиционализма, устремленного к прямому продолжению неких существующих, хотя бы угасающих, традиций, связывающих актуальную культуру с культурой прошлого. Традиционализм поэтому серьезен и однозначен, историзм двусмыслен или многозначен и может включать момент игры. Он может быть «романтичен» или «классичен», рационален и не исключает как патетичности, так и иронии или намеренных преувеличений гротеска. Овеществление его образов требует не только особых приемов организации утилитарно необходимого, но и дополнения элементами, выполняющими знаковую функцию.
