Следуя логике автоматизма, присутствие рабочих на стройке описывается как пассивное, можно даже сказать — декоративное.
«По словам архитектора Шриви, это напоминало заводской конвейер, снова и снова компонующий одни и те же материалы одним и тем же образом…
Настолько идеально был спланирован процесс, настолько четко составлено расписание, что рабочим редко приходилось искать то, что им потребуется в следующую секунду. Словно по волшебству все необходимое возникало у них под рукой…»
Поскольку Эмпайр-стейт-билдинг занимает весь участок, строительные материалы исчезают внутри здания, которое, кажется, само себя порождает, кормясь от бесконечного потока материалов, прибываших с точностью до долей секунды. В какой-то момент «скорость» этой автоматической архитектуры достигает четырнадцати с половиной этажей за десять дней.
Облицовка следует за несущей конструкцией: «По мере того как растет стальной скелет, на каждом этаже строят миниатюрную железную дорогу со стрелками и вагонетками для перевозки материалов. Каждое утро вывешивается идеально точное расписание. В каждую конкретную минуту дня строители знают, что именно поднимают вверх на каждом из лифтов, до какого именно этажа и какая бригада рабочих примет эти материалы. На каждом этаже оператор каждого мини-поезда из вагонеток знает, чего ожидать и где это понадобится.
Далеко внизу, на улицах города, водители грузовиков действуют по похожему графику. Каждый день и час расписан заранее: повезут ли они на стройплощадку стальные балки или кирпичи, оконные рамы или каменные блоки. Момент отправки со склада, время, отведенное на движение через пробки, точный момент прибытия — все расчислено, спланировано и выполнено с абсолютной точностью.
Грузовики не ждут, краны и лифты не простаивают, люди не сидят без дела.
«Строительство Эмпайр-стейт — идеальная командная работа».
Чистый продукт процесса, Эмпайр-стейт не имеет содержания. Это одна гигантская оболочка.
«Внешняя отделка тут значит все или почти все. Эмпайр- стейт будет сиять во всей своей первозданной красе на удивление детям наших детей. Эффект сияния достигнут благодаря хромоникелевой стали — новому сплаву, который никогда не тускнеет и не теряет блеска.
Ломающих плоскость теней, которые так часто возникают при глубоко врезанных окнах и портят прекрасную простоту линий, в случае Эмпайр-стейт удалось избежать с помощью тонких металлических оконных рам, вставленных заподлицо со стеной. Даже тени не могут остановить стремление башни ввысь…»
По завершении работ участники словно пробуждаются ото сна и с удивлением глядят на гигантское сооружение, которое необъяснимым образом никуда не исчезает. «Эмпайр-стейт-билдинг парит над Нью-Йорком, как заколдованная сказочная башня. Сооружение столь огромное, столь спокойное, столь изумительно простое, столь сияюще прекрасное никто раньше и вообразить не мог. Оглядываясь назад, понимаешь, что это была очень хорошо спланированная мечта»36.
Однако именно его схожесть с мечтой, именно автоматизм его архитектуры мешают зданию стать еще и примером завоевания автомонумента более высокими формами культуры. Оно было — и по сей день остается — в буквальном смысле слова бездумным.
На первом этаже тут одни только лифты; между лифтовыми шахтами не остается места для метафор.
Верхние этажи — тоже сплошная деловитость: рабочие места для 8о ооо человек. Возможно, бизнесмены несколько подавлены грандиозностью здания; их секретарши недоуменно глазеют из окон на пейзажи, никогда доселе не открывавшиеся человеку.
Только на самой верхушке есть место для символизма.
«Над восемьдесят шестым этажом располагается башня обозрения, шестнадцатиэтажная надстройка в форме перевернутой пробирки, которую поддерживают массивные угловые контрфорсы…».
Это еще и мачта-причал для дирижаблей, которая таким образом оправдывает парадоксальный статус Манхэттена как города сухопутных маяков.
Только воздушный корабль может выбрать среди манхэттенских игл самый подходящий причал и действительно встать на прикол, очередной раз превращая метафору в реальность.
